– Слушаю, – уверенно произнесла я, надеясь, что проблема вполне решаема.

– Ты знаешь, что происходит на этом корабле? – поинтересовался он.

Я покачала головой из стороны в сторону, и, судя по всему, Леон вполне ожидал получить такой ответ.

– Власти установили полнейший контроль над местными жителями, при этом они прибегают к… не самым гуманным, скажем так, способам укоренения своей власти.

– Здесь ведь нет пастул? – перебила я его.

– Нет, – поспешно ответил Леон. – Как раз-таки пастулы были более или менее гуманной системой общества. На Титане же абсолютное безравенство между теми, кто у власти и под ней.

– А лично ты относишься к тем, кто у власти или же нет? – задала я немаловажный вопрос.

– Я с теми, кто у власти, однако за тех, кто под ней, – почти не задумываясь, ответил Леон.

– Так, – понимающе кивнула я, – и в чём же, собственно, проблема?

– Проблема в том, что эти люди планируют восстание, и я обещал им помочь.

– О звёзды, – выдохнула я, упираясь лицом в подушку.

– Просто скажи мне, чего хочешь ты, – спешно проговорил Леон

– Хочу пожить спокойно, – честно ответила я.

– Я так тебя понимаю, – вздохнул он, – но разве ты будешь спокойна, зная, что где-то страдают люди.

– Люди всегда страдают здесь или там. Если всем помогать, то на собственную жизнь времени не останется.

– К сожалению, эти люди для меня уже не «все», пусть я и мало их знаю, но проникся к ним подобием чувства дружбы и желанием помочь.

– Тогда зачем спрашиваешь меня, чего я хочу? Делай то, что считаешь нужным, я в любом случае не отступлю от тебя ни на шаг, – заключила я, вновь прижимаясь к нему.

– Наверное, это очень глупо с моей стороны, – усмехнулся Леон, – особенно после того, как мы уже потеряли друг друга один раз, но что-то мне подсказывает – нам нужно остаться.

– Только обещай, – поспешно проговорила я, – что не отойдёшь от меня ни на шаг.

– Конечно…

– И не оставишь ни на одну секундочку, – добавила я.

– Никогда, – уверенно сказал Леон, – больше я не совершу такой ошибки, – и после этих слов крепко сжал меня в своих объятиях.

Звонкий шлепок больно кольнул кожу лица, и тут же поражённое место машинально накрыла моя собственная, неприятно взмокшая ладонь.

– Тварь! – выкрикнул Викториан, порываясь оставить след и на второй половине моего лица.

Мне чудом удалось от него увернуться, однако я даже не предприняла попыток отойти подальше.

– Не смей меня так называть, – сквозь зубы, с обидой выговорила я, убирая руку от лица.

– От кого угодно я ожидал такого подвоха, но только не от тебя! – не сбавлял он тона. – После всего, в чём ты клялась мне, после всех своих обещаний…

– Можешь забыть! – перебила я его. – Какой смысл мне исполнять все твои прихоти, если я абсолютно ничего не получаю взамен? Да будь ты хотя бы на половину моим, я бы ничего для тебя не пожалела, и ты знаешь это. Я всю себя посвятила тебе одному, а тебе плевать на меня так же, как и на всех остальных!

– Ты понятия не имеешь, о чём говоришь, Морал! Я не заставлял тебя подчиняться мне, ты сама этого хотела!

– Так вот больше не хочу, – оправдалась я. – И мой последний поступок можешь считать первым шагом на пути моего освобождения от безответной любви к тебе.

– Могла бы просто сказать об этом прямо, а не портить все мои замыслы! – Викториан снова замахнулся, но бить почему-то не стал. Он одёрнул руку и отвернулся от меня в другую сторону, в ярости думая, как ему дальше поступить.

– Ты разорвал со мной официальные отношения больше года назад, – негромко начала я, – но при этом ты не отпускал меня далеко от себя, ты снова и снова возвращался ко мне, ты не переставал прибегать к моей помощи, если тебе это было нужно. Скажи, что ты просто использовал меня. Скажи, что в тебе не осталось ни грамма чувств. Скажи это, и я уйду молча, ни в чём тебя не обвиняя. Я уйду и больше никогда не попадусь тебе на глаза.