Тот слушал внимательно и вникал по мере сил.

– Рана быстро заживает, – сказал он наконец, – но может выждем несколько дней? А то хожу еле-еле да при попутном ветре.

– Поправлять здоровье времени нет, займешься этим потом. Все должно случиться послезавтра, таково условие «Анархии» и тут я бессилен. А поскольку жив ты благодаря мне, то помоги выручить брата. Это будет по-человечески, по-справедливости.

– Ладно, как-нибудь доковыляю. Можешь на меня рассчитывать.

– Отлично. Я тебе надену тонкое кольцо по типу ошейника – не снимай его, пусть болтается. Старайся, чтобы утолщение всегда находилось спереди. В нем микрофон, так я буду тебя слышать на расстоянии до километра. Карман в джинсах не дырявый? Засунь туда пока вот эту штучку, а послезавтра, придя на место, вставишь ее в ухо и будешь слышать, что я говорю.

– Ясно.

– Кстати, «тыкать» каждый раз тоже не хочется. Надо тебе нормальное прозвище дать вместо того, что тебе тюремщики прилепили. Например, Свояк. Подойдет?

– Спасибо, – тихо прозвучало в ответ.

В указанный в записке день вылазки Переведенцев не нагружал своих подопечных. Три часа стрелковой подготовки на пустыре – не в счет, на фоне вчерашних напряженных тренировок новобранцы воспринимали ее практически как отдых. В процессе занятий появились шутки и подколы, чего ранее не наблюдалось в принципе. После обеда капитан загнал свою «великолепную девятку» в класс для теоретических занятий и провел краткий инструктаж.

– Ну, что, всадники апокалипсиса, поздравляю! У вас появился отличный шанс подтвердить право называться бойцами клана «Честь и Мужество». Перед нами поставлена задача занять хутор рядом с мобилизационными складами и организовать круговую оборону. Конечная цель – подготовить плацдарм для последующей атаки основных сил на базу «Анархии». В случае успеха миссии уже никто не посмеет назвать вас бандерлогами, поскольку вы станете полноценными членами нашего боевого братства. Командовать отрядом буду я, а наши тылы прикроют лучшие снайперы клана. Так что сейчас отправляемся в казарму копить силы перед рейдом, дневальный через полтора часа нас разбудит. Вопросы есть? Вопросов нет. Встать, выходи строиться!

Десять фигур в легко узнаваемых черных комбинезонах с серыми вставками вышли с комбината «Дружба» на закате сумрачного дня, когда солнечные лучи все же вырвались из-за свинцовых туч. Однако их появление не вызывало теплых ассоциаций, а выглядело скорее устрашающе. Преломляясь в облаках над самой линией горизонта, свет солнца широко расплылся кровяной лужей, окрасив небо во всевозможные оттенки красного: от розового до багрового.

Блатыри оказались людьми достаточно суеверными и отреагировали на эту картину недовольным шепотом: дескать, не стоит идти на дело при таком знамении, добром не кончится. Волнение самых впечатлительных нашло мистический отклик и у остальных, вынудив капитана жестко пресечь разброд в отряде.

– Разговорчики в строю! Вы мне еще на кофейной гуще гадать начните, барышни кисейные! Совсем расслюнявились, еще даже от базы не успели отойти! Зачем, по-вашему, я заставлял вас попрыгать перед выходом, для чего подтягивал снаряжение?

– Чтобы ничего не бренчало, – подал голос кто-то.

– А какой в этом смысл, если ваш треп за триста метров слышно? Балаболки, блин! На подходе к нейтральной полосе тишина должна быть гробовая! Общаемся только знаками, как я учил, иначе противник вас услышит, а мы его нет. Тогда точно беды не миновать. Так что соберитесь, тряпки!

Фактически офицер использовал древний психологический прием – «взять на слабо», устыдив за страх тех, кто всегда по жизни друг перед другом, а тем более перед посторонними, пытался казаться образцом бесшабашности и презрения к опасности. Как говорится, понты дороже денег, а стремление к ним – сильнее любого риска. Но одно дело теория и совсем другое убедить девятерых волков, недостаток мозгов восполняющих обостренным чутьем. Особенно, когда сам догадываешься о грядущей развязке вылазки.