Надо бежать! Но вместо этого я поворачиваюсь к Максиму ещё больше. Скольжу рукой по шее, провожу пальцами по короткому ёжику волос на затылке и ещё сильнее прижимаюсь к его рту. И отвечаю на поцелуй.

Никто из нас не в состоянии остановиться...

В мгновение ока я оказываюсь под Максимом. Одеяло укрывает нас обоих с головами. Его губы перемещаются на мой подбородок, шею. Руки скользят под футболку.

И вот тут мне становится страшно. Я резко отталкиваю парня.

– Нет! Отпусти!

Макс садится. Его взгляд и раздосадованный, и удивлённый.

Выпутываюсь из одеяла и вскакиваю. Меня трясёт. Губы горят, бабочки в животе всё никак не угомонятся. Вылетаю с балкона.

– Полина! – Макс торопится за мной. – Прости! Я не знаю, что на меня нашло!

А вот я знаю. Это его обычное грандиозное самомнение. Привычка получать всё и сразу. А ещё – масса легкодоступных девчонок, таких, как та брюнетка из клуба.

– Забудь, – роняю я и выбегаю из его комнаты быстрее, чем он успевает меня остановить.

13. Глава 13

Макс

Пасусь возле её комнаты с самого утра. Хочется извиниться... Но, с другой стороны, совсем не хочется. Я сделал именно то, что хотел сделать. За это не извиняются, мать вашу!

Полина не выходит. Ни в девять. Ни в десять. За дверью тишина. Всё ещё спит?

– Максик, иди завтракать! – кричит снизу бабушка.

Слышу, как она поднимается по лестнице, и ретируюсь в ванную. Застать меня под дверью Полины – не то, что нужно нам обоим.

Когда наконец спускаюсь вниз, чую аромат блинчиков. Предвкушая встречу с Полиной, влетаю на кухню. Она сидит за столом, поедая йогурт со злаками. Бабушки тут нет.

Налив себе чай, сажусь напротив девушки. Она даже не смотрит на меня, когда говорит: «Доброе утро». На ней пижама. Волосы собраны в беспорядочный пучок на макушке. Одна прядка выбилась на волю и упала на лицо. Нестерпимо хочется протянуть руку и убрать этот локон за ушко.

Сжав руку в кулак, останавливаю себя и выдавливаю:

– Доброе. Какие планы на сегодня?

– Мне нужно в студию, – говорит Полина, наконец-то подняв на меня взгляд.

– Хорошо. Я тебя отвезу.

– Ладно.

Это уже кое-что. Мы разговариваем. Несмотря на вчерашнее.

Макнув блин в сметану, отправляю его в рот. Лучше жевать, чтобы опять не испортить всё грёбаными диалогами. Буду двигаться к цели со скоростью пять километров в час и не километром больше. С Полиной ускоряться только во вред.

Но боже... Как же хочется её поцеловать!.. Эти губы манят меня уже два долбаных месяца. А вчера эти губы мне отвечали. И кажется, я всерьёз помешался на них.

– Ты смущаешь меня, Максим, – говорит она негромко, вновь посмотрев на меня.

– Смущаю? Чем?

– Взглядом.

– Уверен, многие на тебя так смотрят. Честно говоря, мне хочется их убить.

Её щёчки моментально краснеют, а взгляд становится возмущённым.

– Никого убивать не нужно! – восклицает она.

– Знаю, – с несчастным выражением лица поднимаю глаза вверх и картинно развожу руками. – Постараюсь этого не делать.

Полина кусает губы, сдерживая улыбку.

Быстро доев йогурт, она уносится с кухни. А я бессильно шмякаюсь лбом о стол. Твою ж мать... Как к ней подкатить-то? Как?

– Максик, ты чего?

Взволнованный голос бабушки заставляет меня сесть прямо. Картинка, как её внук бьётся головой о стол, явно ей не понравилась.

– Максим, что там у тебя с мамой? – бабуля садится напротив меня. – Она тебя выгнала?

– Нет. Я сам ушёл. Здесь мне лучше.

И это истинная правда, как бы хреново она ни звучала. Мне не пять лет, вашу ж мать... Я не могу заныть и сказать, что хочу жить с папой. И мне уже даже не тринадцать. Вот тогда я должен был сказать именно так. Ведь при разводе родителей меня спрашивали в суде именно о том, с кем я хочу остаться. Я выбрал мать. А она совсем не выбирает меня, связываясь с какими-то придурками.