Несколько летчиков-добровольцев, имеющих опыт полетов на Фокке-Вульфах, транспортным самолетом перебрасывают на север на усиление 54-й Эскадры. Суетливые передислокации. несколько групп «Грюнхерц» переброшены во Францию для обороны Рейха от высадившихся в Нормандии англо-американских войск, но русские пошли вперед в Прибалтике, и теперь требуется усиление двух оставшихся истребительных групп «Зеленого сердца» на восточном фронте.

Вечером третьего числа мы прибыли на аэродром Идрица под Псковом, куда сутками раннее из Дерпта перелетел Штаб 54-й Эскадры. Штаб был полностью оснащен Фв-190.

Прибывших собрал командир Антон Мадер. Он начал с тридцатиминутного инструктажа.

– Господа, на отдых времени нет и часа. Я не требую от вас больше того, чем делаю сам. Фронт подошел на линию Нарва – Дерпт – Идрица – Великие Луки. Фактически мы на фронтовом аэродроме и русские постоянно приближаются. Вы все парни с опытом, и я не собираюсь читать вам нотации о том, как важно держаться в строю, не давая этим кретинам сесть на хвост товарищу в условиях количественного превосходства противника. Сейчас примите самолеты и отдыхайте. Завтра утром двумя звеньями, составленными из вас и нескольких оставшихся штабных ветеранов, со мной вылетим на свободную охоту в район Полоцка. Численность нашего формирования, а точнее, его малочисленность не позволяет другого варианта обучения. Распределенные по звеньям, мы разошлись по баракам. Со мной делили ночлег капитан Франц – наш командир, унтер-офицеры Гюнтер и Вернер.

В 5.45 штабные звенья поднялись в воздух и, сделав круг над Идрицей для общего сбора, взяли направление на Полоцк.

Некоторое время идем почти навстречу встающему светилу. Внизу, среди лесов в утреннем тумане поблескивают озера и устья рек, выше – красивое небо без войны и рыцарских подвигов. Первый раз в жизни мне захотелось стать гражданским пилотом и отправиться в путешествия по Африке или Южной Америке.

Наше звено шло на высоте две с половиной тысячи метров в качестве приманки, со значительным превышением сзади летело еще звено «сорокопутов», готовых броситься сверху на русские самолеты, если тех будет больше нас. Мы достаточно долго барражировали в стокилометровом секторе между Идрицей и Полоцком в надежде обнаружить противника, но все было тихо.

– Наверное, «иваны», воодушевленные победами своих гвардейских армий, еще спят – мрачно пошутил в эфир гауптман Франц, – так мы сожжем все бесценное топливо.

И действительно, мы находились в воздухе уже более часа. Мадер дал приказ следовать на аэродром. Основная задача по отработке слетанности старых и прибывших пилотов была достигнута, и мы развернулись на север.

На посадке со мной произошла трагическая неприятность. Я ошибся в расчете, и хотя утренняя дымка практически рассеялась, не заметил красный флажок, отмечавший воронку в начале полосы. Случилось роковое стечение не случайных обстоятельств. высокое выравнивание, касание земли рядом с полосой и попадание на пробеге в яму одной из стоек. В результате левая стойка шасси подломилась, и самолет медленно скапотировал. Я только ушибся, но остался цел. Самолет подлежал восстановлению, но какой позор для меня.

– Поломать шасси у Фокке-Вульфа – это надо быть циркачом, – устроил мне разнос командир эскадры.

Я стоял по стойке смирно бледный, как полотно, а раскрасневшейся Мадер все отчитывал меня, как курсанта.

Меня временно отстранили от полетов.

Во время полуденного перерыва в столовой гауптман Франц, успевший сегодня одержать победу над Аэрокоброй, сочувственно подмигнул. ничего, такое может быть с каждым, на командира не обращай внимания, он самодур и не пользуется большим уважением среди офицеров. Раз он главный в эскадре, право принятия любых решений оставляет только за собой и гасит любую инициативу, даже если она исходит от командиров эскадрилий. Отправлять вас в боевой вылет на следующий день после прибытия в штаб эскадры – это не только неумение обращаться с людьми, но и преступление.