Сталин был нелюдим, эксцентричен, мало способен к сопереживанию. Его обуревали комплексы, связанные с его личностью, семьей, здоровьем. Он так страдал из-за того, что у него были сросшиеся пальцы, что, когда кремлевские врачи обследовали его ноги, он закрывал всё остальное тело и лицо одеялом. Телохранители запудривали ему оспины, на официальных фотографиях их скрывали ретушью. Даже в русской бане он стеснялся своей наготы. Он переживал из-за травмированной руки – она мешала ему танцевать с женщинами: он признавался, что не может взять женщину за талию. За время их брака Като убедилась, что он далек от нее, и узнать его как следует трудно. Кипучая энергия его эгоцентризма будто лишала воздуха любое помещение, слабых духом она опустошала, не давая никакого эмоционального насыщения. Моменты нежности не могли заслонить его ледяную отчужденность и угрюмую обидчивость. Наташа Киртава обнаружила, что он мог вести себя отвратительно, если ему перечили. Женщины в его системе ценностей стояли невысоко – гораздо ниже революции, самолюбия, интеллектуальных занятий и попоек с друзьями-мужчинами. Он сочетал грубую мужественность с викторианским ханжеством и не был, конечно, ни сластолюбцем, ни эпикурейцем…

В июне местная полиция отметила, что Сосо побывал на сходке всех ссыльных, где была и девушка по имени Стефания Петровская. С ней у Сталина случился настолько серьезный роман, что он решил жениться на ней.

Двадцатитрехлетняя учительница Стефания стояла выше Сталина на социальной лестнице: она была дворянкой из Одессы, ее отец-католик владел домом в центре города. Перед тем как получить высшее образование, она посещала элитную гимназию. «Дворянку Петровскую» (так она значилась в полицейских рапортах) арестовали в Москве и сослали в Вологодскую губернию на два года; с «Осипом Кобой» она познакомилась, уже отбыв свой срок. Сталин пробыл там недолго, но, вероятно, чувство между ними было очень сильным, потому что Петровская осталась в богом забытом Сольвычегодске, а затем поехала за Сталиным на Кавказ^>57.

А. В. Островский: О том, с кем контактировал здесь И. В. Джугашвили и как протекала его жизнь, сохранились лишь отрывочные сведения. Прежде всего, это сведения о выдаче ежемесячного пособия в размере 7 рублей 40 копеек за март – июнь 1909 года, в которых фигурирует его фамилия, а также о двух собраниях ссыльных: 25 мая (на мосту) и 12 июня (в лесу).

Из протокола, составленного полицейским надзирателем Колотовым, явствует, что в ночь с 11 на 12 июня за городом, у разложенного на берегу Вычегды костра, было застигнуто около пятнадцати человек, из числа которых в протоколе фигурируют ссыльные Антон Фёдорович Богатырёв, Пётр Филиппович Дементьев, Иосиф Виссарионович Джугашвили, Сергей Поликарпович Курочкин, Варвара Васильевна Полуботок, Исаак Менделевич Свердлов, Минард Петрович Соликвенко, Сергей Семёнович Шкарпеткин, а также освобожденные от надзора полиции Попов и Петровская…

Особого внимания заслуживает Стефания Леандровна Петровская (родилась около 1886 года). Родилась она в Одессе. Ее отец, Леандр Леандрович, католик, потомственный дворянин, служил в земской управе и на улице Степовой имел собственный дом. Мать рано умерла, и детей воспитывала мачеха Наталья Васильевна. В 1902 году Стефания закончила Первую Мариинскую гимназию и поступила на Высшие женские курсы. В сентябре 1906 года она оставила родной город и уехала в Москву. Здесь почти сразу же была арестована, но, правда, вскоре (16 декабря) из-за отсутствия улик освобождена. В начале 1907 года ее привлекли к переписке при Московском ГЖУ по новому делу и летом того же года выслали в Вологодскую губернию сроком на два года. Первоначально она отбывала ссылку в Тотьме. 4 января 1908 года вологодский губернатор распорядился о ее переводе в Сольвычегодск. Здесь она вступила в гражданский брак со ссыльным Павлом Семёновичем Трибулёвым, который 14 октября 1908 года тоже получил разрешение переехать из Вельска в Сольвычегодск.