– Согласен, – кивнул Сталин и снова спросил: – Где мы ещё можем взять хотя бы одну дивизию безболезненно?
– В настоящее время стабилизировалась обстановка в районе Серпухова, где обороняется сорок девятая армия. Можно взять из её состава седьмую гвардейскую стрелковую дивизию.
– Хорошо. Но необходима быстрота. Перевезите её по железной дороге прямо в Химки… Пусть разгружается там и поступает в распоряжение товарища Рокоссовского.
Василевский вышел для того, чтобы немедленно отдать необходимые распоряжения. Дорога была каждая минута.
Уже 26 ноября 7-я гвардейская дивизия вступила в бой с двумя немецкими пехотными дивизиями, перехватив Ленинградское шоссе на удалении 47 километров от Москвы.
Одновременно генерал Рокоссовский, собрав все резервы, создал сводную группу в составе 126-го танкового батальона, мотострелкового батальона 1-й гвардейской танковой бригады и 1077-го стрелкового полка и поставил задачу не допустить прорыва танков противника со стороны Солнечногорска в юго-восточном направлении.
Василевский, вернувшись в кабинет, сказал:
– Товарищ Сталин, необходимо принять ещё одно важное решение. На Солнечногорское направление срочно направить для борьбы с танками зенитки из Московской зоны обороны. Я уже переговорил с генералом Артемьевым и с командованием противовоздушной обороны Москвы.
Сталин ответил не сразу. Сколько же возникало вопросов, которые мог решить только он сам, только он один! Он часто вспоминал потрясшие его давным-давно, ещё во время учёбы, слова Михаила Илларионовича Кутузова, сказанные перед знаменитым военным советом в Филях:
«В этом деле мне надобно полагаться только на самого себя, каков бы я ни был, умён или прост…»
Было о чём подумать. Ведь забрать зенитки означало оставить Москву без прикрытия с воздуха, точнее ослабить это прикрытие. Но, с другой стороны, что останется прикрывать, если враг ворвётся в город…
И он принял решение, а уже через несколько минут поднятая по тревоге 13-я батарея 864-го зенитного артиллерийского полка под командованием воентехника 2-го ранга В.И. Жаворонкова мчалась в район Солнечногорска, где по прибытии в указанную точку вошла в состав противотанковой зенитной артиллерийской группы. Заняв огневую позицию в районе деревни Киово в тридцати километрах от Москвы (по прямой), получила задачу не допустить выхода вражеских танков на Ленинградское шоссе и к каналу имени Москвы. Зенитчики заняли оборону в особых условиях. Впереди, перед ними, наших войск не было…
Одна из зенитных батарей 85-миллимитровых орудий была срочно направлена на Ленинградское шоссе в район деревни Пешки, где создавался оборонительный рубеж.
Но это произошло уже несколько позже, а 24 ноября утром Жуков приказал Рокоссовскому организовать контрудар во фланг 5-го армейского корпуса врага, наступавшего на Солнечногорск. Вот когда сказалось запрещение Жуковым отвода войск Рокоссовского за Истринское водохранилище с целью организации жёсткой обороны с возможностью выделения мобильных резервов. Контрудар не имел успеха. 24 ноября враг захватил Солнечногорск и в тот же день форсировал Истринское водохранилище, которое в силу решения Жукова, неоправданного с точки зрения Рокоссовского, осталось без прикрытия.
«Кремлёвцам стоять насмерть!»
Жуков понял, что промедление смерти подобно, и отдал приказ на спешный отход соединениям 16-й армии, а в том числе кавалерийскому корпусу генерала Доватора и 8-й гвардейской Панфиловской дивизии.
Соединения отходили с жестокими боями, с трудом отрываясь от наседавшего противника. А враг уже кое-где опередил их и форсировал водную преграду.