Моя предыдущая книга, «Магнитная гора: сталинизм как цивилизация», могла бы иметь подзаголовок «Сталинизм как образ жизни» или «Сталинизм как общество». В пору, когда я работал над ней, почти все исследователи утверждали – а многие утверждают и до сих пор, – что сталинский режим разрушил общество, приведя его в состояние так называемой социальной атомизации. Я же в своей книге, напротив, доказывал, что сталинский режим создал свое собственное общество – новое общество без частной собственности, легальных рынков и правового государства, но с неограниченными полномочиями исполнительной власти. Сталинское общество отличалось своими собственными характерными языком, поведением, ценностями, институтами. Это было высокоорганизованное общество с многочисленными массовыми организациями, и наряду с жестким принуждением оно даже способствовало формированию тесных социальных связей. Используя архивные документы Коммунистической партии и советского государства, а также обширную периодику того времени и мемуары, я старался показать, как это общество возникло и как оно функционировало.

Однако Магнитогорск был всего лишь одним и, более того, образцовым городом. Можно ли написать «тотальную историю» Сталина и его загадочного режима, опираясь только на первичные источники? И что случится с нашими представлениями о сталинском правлении и обществе при изучении сталинского режима не снаружи, а изнутри?

На этом пути историка ожидает много препятствий. Одно из них – такая сложная задача, как изучение и усвоение всей массы обширных архивных материалов, ставших доступными лишь в последние двадцать лет. Количество рассекреченных документов поражает воображение. Но за этой проблемой скрывается другая: как понять историю в свете всех этих фактов? В качестве рамок для своей работы я избрал не только жизнь Сталина, но и место российской державы среди других держав. В моей книге читателю то и дело будут попадаться большие куски, в которых имя Сталина даже не упоминается. С тем чтобы понять, кем был Сталин, чего он не сделал и что сделал, как он сделал это и каким образом, необходимо подвергнуть рассмотрению мир, в котором он родился и в становлении которого он впоследствии сыграл такую значительную роль.

Например, сталинской диктатуры не состоялось бы без Первой мировой войны, но Сталин не принимал в ней абсолютно никакого участия, проведя все годы войны в далекой сибирской ссылке. Однако, не уделив войне внимания из-за того, что Сталин не имел к ней никакого отношения, мы бы не смогли понять, откуда взялся и он сам, и его режим. Точно так же для того, чтобы понять отношение Сталина к крестьянству, полезно дать обзор крестьянской политики Столыпина, осуществлявшейся всего парой десятков лет ранее. И вообще, вместо традиционной причинно-следственной связи, проводящейся в книгах о Сталине, мы обратимся к ее противоположности: в первую очередь мы будем рассматривать не то, как личность Сталина повлияла на Россию и всемирную историю, а то, как опыт строительства диктатуры и управления ею способствовал формированию личности Сталина.

Если бы не Ленин, Сталин не пришел бы к власти. Сталин внимательно следил за всем, что говорил Ленин, а главное – за всем, что он делал, обучаясь на примере свойственного Ленину необычного сочетания решительной идеологической целеустремленности и беспардонной тактической гибкости. Читатель заново откроет для себя процесс становления Сталина как правой руки Ленина – тот не только назначил Сталина генеральным секретарем Коммунистической партии, но и учредил эту должность специально для Сталина. Кроме того, читатель снова ознакомится с мифами, окружавшими Ленина в последние годы его жизни. Нет никаких сомнений в том, что Сталин обладал диктаторской властью уже при жизни Ленина и что попытки низложить Сталина провалились по вполне предсказуемым причинам. Однако главное – то, насколько старательно Сталин выстраивал свою жизнь и поступки по примеру жизни и поступков Ленина. Наряду с тем, что Ленин являлся важнейшим политическим покровителем Сталина, он был также его наставником и учителем. В мире не нашлось бы большего ленинца, чем Сталин.