С 25 июня 1941 г. в Японии стали регулярно проводиться заседания координационного комитета и императорской ставки. На них именно Мацуока настаивал на принятии политического решения в пользу немедленного выступления Японии против СССР вслед за Германией. Он считал, что Японии необходимо успеть выступить еще до победы Германии, чтобы не оказаться обделенной. «Если Германия победит и завладеет Советским Союзом, Япония не сможет воспользоваться плодами победы, ничего не сделав для этого». Мацуока полагал также, что не следует опасаться возможного выступления США на стороне СССР в противоборстве с Германией. Он считал, что Соединенные Штаты не захотят помочь России, т. к. они ее ненавидят. Доказывал, что успешные боевые действия японской армии против СССР ускорят окончание японо-китайской войны. Эти действия смогут повлиять на Чан Кайши, подтолкнуть его на заключение мира с Японией[77].

К 25 июня японский Генеральный штаб, осуществляя подготовку нападения на Советский Союз, разработал график практической реализации этого плана, который был утвержден ставкой японского военного командования. Он включал в себя следующие позиции: принятие решения по мобилизации – 28 июня; издание директивы о мобилизации – 5 июля; начало переброски и концентрации войск – 20 июля; начало военных действий – 29 августа; переброску четырех дивизий из Японии – 5 сентября; завершение операции – середина октября. Анализ этого графика свидетельствует о том, что командование японских вооруженных сил, планируя нападение на Советский Союз, рассчитывало, как и германский вермахт, осуществить против СССР «молниеносную» войну, аналогичную немецкому плану «Барбаросса»[78].

Однако недавнее поражение на Халхин-Голе несколько скорректировало планы японского правительства, что сыграло свою роль в отказе Японии от нападения на Советскую Россию в декабре 1941 г., когда войска Германии стояли под Москвой. Это позволило в самые трудные дни обороны столицы перебросить с Дальнего Востока до 20 стрелковых дивизий и несколько танковых соединений, сыгравших важную роль в отпоре врагу. А в дальнейшем Красной армии перейти в контрнаступление.

Из телеграмм итальянского посла в Японии М. Инделли, направленных им 2 июля 1941 г. в МИД Италии, следовало, что министр иностранных дел Японии Мацуока уже вызывал к себе послов Италии и Германии. Им были сделано устное и строго конфиденциальное сообщение в отношении политики японского правительства перед лицом войны, проходящей между Италией и Германией с одной стороны и Советской Россией – с другой. Министр заявил, что Япония готовится соединить свои силы с силами двух союзниц, чтобы активно бороться с коммунистической угрозой, и намерена, наблюдая за развитием ситуации, со всей своей решительностью уничтожить коммунистический режим, который там установлен.

В то же время, сообщал итальянский посол, японское правительство хотело обеспечить себе во французском Индокитае опорные пункты, дающие возможность Японии усилить свой нажим на Великобританию и США. С этой целью «Япония осуществляла постоянную бдительность на Тихом океане, включая юго-западную часть океана, с целью сдерживания этих держав и будет продолжать эти свои усилия, интенсифицируя их там, где это необходимо. Инделли полагал, что японское правительство не замедлит действовать сообразно с целями и духом трехстороннего пакта»[79].

В ходе Второй мировой войны военно-политические верхи милитаристской Японии лелеяли планы создания в пределах советского Дальнего Востока марионеточного образования со столицей в г. Чите. Из сообщения Харбинской резидентуры НКГБ СССР от 15 июля 1941 г. следовало, что штабом КГВ был разработан план создания на советском Дальнем Востоке буферного государства в рамках территории бывшей Дальневосточной республики. С занятием немцами Москвы планировалось сформированные из русских эмигрантов (преимущественно казаков) части ввести на территорию СССР, поднять восстание и независимо от размера захваченной территории провозгласить антисоветскую власть. Временным наместником на Дальнем Востоке планировался атаман Г. М. Семенов