И им оставалось только ждать, ведь корабль обещал вернуться и продолжить путь. Они постоянно чувствовали себя чужаками на этой планете, в этом городе – свалившаяся на голову Анны Второй проблема в виде почти четверти миллиона ртов имела вполне понятный итог. Беженцев расселили в наскоро сколоченных бараках с минимумом удобств и обеспечили хоть какой-то работой и гуманитарной помощью. Все, и не званные гости, и хозяева дома, страстно жаждали только одного: чтобы прилетел прыжковый корабль, и путешествие сквозь пространство и время, наконец, продолжилось.

Но не тут-то было. Распри между Секциями никак не утихали, за одной серией сражений на Арене следовала другая, и с каждой новой сменой времени года в умах людей крепчала уверенность: нас бросили.

Кто-то, как мог, старался устроиться на Новой России, несмотря на некоторую неприязнь к англо-саксам, как к исконным врагам славян, кто-то всё также ждал, надеялся и верил, а кто-то потихоньку спускал скромный заработок в местную вино-водочную индустрию, едва дотягивая до очередной получки…

Вот и сегодня, типовой кабачок с незамысловатым названием «Три толстяка» яркой, но немного потрёпанной гирляндой огней приглашал завсегдатаев утопить в пиве, вине и водке своё горе и свою печаль. Как всегда в вечер пятницы тут было яблоку негде упасть, лился рекой хмель, да дым стоял коромыслом. Шум в голове от выпитого и от громких разговоров, только вот… Три добродушных, весёлых, пузатых и довольных жизнью нарисованных на вывеске толстяка никакого отношения к моральному настрою компаний выпивох не имели. Уже давно вошли в обыденность пьяные потасовки, а то и поножовщины – граждане старались не появляться вбили кабаков, особенно в пятницу вечером, когда, посчитав скромный недельный заработок, толпы эмигрантов в отчаянии брели в эти злачные кварталы, где процветали невиданные для Новой России проституция и торговля наркотиками.

Но сегодняшний вечер, а точнее уже даже ночь с пятницы на субботу, были не совсем обычными. Среди пьяных масс, уже начавших под гипнозом зелёного змия терять человеческое обличие, как-то незаметно затесалось несколько своих в доску, то есть таких же, с виду «хороших», людей. Обычная, ничем не запоминающаяся внешность не бросалась в глаза, застилающий глаза и разум дурман хорошо дополнял их актёрские таланты: они пили, ели, говорили с соседями по столикам «за жизнь», не выдавая себя ни манерами, ни особенностями речи. Они говорили неглупые вещи, о том, что их всех бросили на произвол судьбы, о том, что мигрантам достаётся неблагодарная, грязная работа за гроши. И ещё они бес конца проклинали эволэков, ведь это из-за их новой методики преодоления пространства и разгорелась усобица, из-за них всем собравшимся приходиться перебиваться случайными заработками.

Час от часу атмосфера во многих кабаках накалялась, всё громче и громче звучали призывы пойти и показать выродкам-эволэкам, многие из которых уже даже отказались от человеческого обличия, что именно люди, а не возомнившие чёрт знает что о себе мутанты и есть истинные хозяева Вселенной…

Зима необычно тёплая. Уже подходит к концу декабрь, но, если бы не раннее наступление сумерек и не сбросившие листву деревья, можно было решить, что Творец поменял местами времена года, заменив холода на оттепель вступившей в свои права весны. Ветер принёс с юга огромные воздушные массы и прекрасную погоду, напоённую жёлтым светом Авроры днём и серебряным Велеса и Сварога ночью.

Лишний повод побыть на открытом воздухе сыскался как нельзя кстати: всех прибывших эволэков и кураторов зал особняка вместить всё равно не смог бы, даже две трети умещались с трудом. Но, подобные трудности Институту были хорошо знакомы, и выход из затруднительного положения имелся.