– Всё в порядке? – Хельга уловила его заинтересованность и чуть улыбнулась, вроде как, даже извиняясь за вопрос, ибо ответ на него прекрасно знала.

– Вы очень красивы, – честно признался Сомервилл, покраснев до корней волос.

Делать комплементы киборгу, как бы хороша она собой ни была, для него было в новинку, да и стыд за содеянное соперничал с пленёнными не живой, но совершенной красотой эмоциями. Так что, говорил он вполне искренне, и невольная, а точнее подневольная напарница это поняла:

– Спасибо, очень приятно слышать похвалу.

Но продолжить диалог с глазу на глаз не дали – в дверь операторской вежливо постучали.

– Да, войдите! – пригласила Хельга гостей.

Те и не думали стесняться: дверь бесшумно ушла в переборку, и в помещение шагнули два адмирала, плюс ещё пара посетителей, в одном из которых Джеймс узнал штурмана корабля.

– Доброе утро, Оленька! – Октябрьский лучезарно улыбнулся и получил не менее очаровательный ответ. – Это просто невероятно! Как ваши подопечные узнали о наших затруднениях?

Снова осторожный шаг в направлении сложного переплетения правды и лжи, заложенного в голову руководителя кураторов, но пленница снова не обнаружила никаких изъянов в череде событий, соотнеся множество известных ей фактов с весьма странным, на первый взгляд, поступком подопечных. Всё дело было именно в том, что злоумышленники знали много нюансов из её биографии и блестяще ими воспользовались, и огромный риск, на который якобы добровольно пошли восемь кицунэ, выглядел нелогичным, с точки зрения машинной логики, но вполне объяснимым с точки зрения психологии эволэков.

– Очевидно, они просто искали любой повод для этого, только и всего, – пожала плечами Хельга и сокрушённо покачала головой. – А кто ищет, тот всегда найдёт!

Адмиралы переглянулись, стараясь не выдать свой восторг, наоборот, выставляя на передний план обеспокоенность. Только вот, Оле было невдомёк, что эта тревога за собственные шкуры, а не за команду Навигаторов.

– Почему именно сейчас? – сделал следующий осторожный шаг Бёрнет. – Ведь, насколько я понимаю, руководство ИБиСа не в курсе замысла ваших, простите, «лисиц»!

И снова холодный разум богини электронного мира пошёл по ожидаемой тропинке логических построений, именно по тому пути, которого так ждали от неё старшие офицеры.

– Подобные поступки в среде эволэков не редкость, – немного подумав, ответила Хельга.

Она выдала бы ответ через миг, после того, как прозвучал вопрос, но привычка походить на человека не оставляла её ни на минуту, и пока не было крайней необходимости, женщина-киборг не пускала свою истинную суть наружу. Её секундная заминка, нахмуренный вроде как от мысленного напряжения лоб, не могли обмануть зрителей – все заговорщики пристально наблюдали за реакцией объекта.

– Мой подопечный, Куко, перестроил тело в то, что мы называем кицунэ без уведомления, – решила немного углубиться в тему куратор. – Ни Учёный Совет Института, ни мы, наставники, не знали о его и Шакко замыслах, пока не стало слишком поздно, и процесс принял необратимый характер.

– Какая недисциплинированность! – строго, но не переигрывая, заметил Евгений Дмитриевич.

– Всё двояко, – парировала Хельга, – будь эволэки предельно педантичными исполнителями, следуй они приказам до запятой, вряд ли бы они добились таких впечатляющих успехов.

На лицах офицеров недоверие не ушло, и женщина встала с кресла, подойдя к людям на расстояние вытянутой руки.

– Их непослушание во многом кажущееся, люди со стороны не до конца представляют степень риска, не испробовав на себе все сложности погружения, не могут оценить той самоотверженности, я даже бы сказала, самоотречения, которого требует работа эволэка. Не важно, что он делает, создаёт ли живое существо, прокладывает ли Аномалию сквозь бездну пространства, он сознательно делится частью своей души с Океанесом, получая взамен частичку Великой Реки. Поэтому они не боятся провала, ведь смерть физической оболочки не означает смерть души и разума.