Мы, молча, не сговариваясь, пошли вниз в центральную часть района Татарку, а после свернув в лог, поднялись к школе №64. Там, чуть ниже мы спустились к поликлинике №2 и сели на поляне. Тем временем небо прояснилось, обнажив яркие звезды с полной луною. – Ну, вот видите, и погода уже налаживается, – заметил я. – Покурим? – предложил Кипиш и, вытащив папиросы Беломорканал, ловко и умело стал забивать косяк.

Папироса, с марихуаной неспешно передавалась между ними. Мне они не предлагали, зная, что я категорически и принципиально не курил анашу. Понимая, что это только начало для пристрастия к более сильному наркотику. А дальше, возможно их ожидал героин. Они знали, что я прав, но не хотели меняться. Возможно, это был их протест. Родителям и самой советской системе. И незаметно для себя, они стали зависимыми от легких наркотиков и дешевого пойла. Их разговоры сводились лишь к одному, где найти очередные деньги на водку и наркотики.

Тем временем, пацанов окончательно развезло от папиросы с марихуаной, и они решили разойтись по домам.

– Ладно, пацаны. Я тоже пойду домой. Пока, – сказал я и пошел по улице Шухова домой.

– Цукер! Завтра подтягивайся ко мне домой вечером. Желательно после семи часов вечера, – крикнул мне Кипиш.

– Зачем? – удивленно спросил я.

– Видеокассеты посмотрим. Мама как раз уйдет в ночную смену, – ответил он заплетающимся языком.

– Приходи. Я тоже приду, – сказал Буряк.

– Все договорились. Я обязательно приду, – крикнул я и, почувствовав нестерпимый голод, побежал домой из-за всех сил.

Тем временем, жизнь в нашей стране протекала без особых изменений и катаклизм. Правда, в 1986 году на Украине был взрыв на атомной станции в Чернобыле. Последствия, которого были, не менее ужасны, чем взрыв атомной бомбы на Хиросиме и Нагасаки. Но, люди объединившись одной общей трагедией стали исправлять ситуацию в силу своих возможностей. Добровольные волонтеры со всей республики поехали в Чернобыль. Хотя последствия этого взрыва, по мнению мировых ученых должны были сказываться еще на нескольких поколениях украинцев. Трагедия украинского народа была невероятна, страшна и ужасна.

Я готовился к выпускным экзаменам и старался реже ходить на тренировки, но это было выше моих сил. И вопреки, требованиям своих родителей, я продолжал тайно посещать зал бокса. Моя бабушка Кульбала мечтала, чтобы я стал имамом, священнослужителем религии Ислама. Она узнала, что в Узбекистане, в Ташкенте был открыт двухгодовой курс в Медресе. Где обучали будущих имамов. Но мои родители имели светское образование и не хотели, чтобы я стал имамом. Они соглашались с мнением Ф. Энгельса, что религия это опиум для народа. Но открыто выступать против мнения бабушки не стали. И из уважения к ее возрасту и старомодным взглядам, что старшим нельзя возражать. Они не любили конфликтов с нею. Ища других способов воздействия на ее мнение.

Хотя и не могли предположить, что в будущем это профессия (имама) будет очень популярна и приносить баснословную прибыль. Одурманивание своей паствы станет очень выгодным занятием. Все зависело от моральных принципов будущего имама. – Ты должен отучиться в Медресе и стать имамом, – твердо сказала мне бабушка как то за ужином. Ей тогда недавно исполнилось семьдесят лет. Это была маленькая, пожилая женщина с сухим сложением тела. Но с твердым и сварливым характером. Для своих лет, она легко передвигалась, словно молодая женщина. И только клубок морщин на ее лице, выдавал ее немолодой возраст.

Несмотря на свои недостатки, она беззаветно любила меня. Со своей странной любовью.