В связи с тем, что после урегулирования отношений с Британией и Францией Германия более не опасалась за свои западные рубежи, а воевать с СССР в обозримом будущем не собиралась, уповая на Японию, как на сдерживающий Москву фактор, то главными противниками оставались Чехословакия и Австрия. О Польше на совещании 5 ноября 1937 г. сказано очень кратко, практически польский вопрос почти перестал фигурировать в планах вермахта в конце 1937 г. Для реализации плана быстрого захвата Чехословакии, как считал Бломберг, необходимо было как можно скорее преодолеть систему укреплений Чехословакии посредством бронетанковых соединений. Войск для решения чешского и австрийского вопросов Германии требовалось немного, поэтому процесс строительства вооруженных сил Германии был направлен в основном на повышение качества личного состава и вооружений, когда до конца 1937 г. он носил характер явной направленности на увеличение индекса развертывания.

Несмотря на потепление отношений в 1937 г., между Британией и Германией все-таки «пробежал холодок» на знаменитой охотничьей выставке в Берлине 19 ноября 1937 г., куда прибыл министр иностранных дел Британии лорд Галифакс, который предложил Гитлеру вернуться к схеме «пакта четырех». Гитлер возразил на данное предложение, сославшись на то, что Германия продолжает нести бремя, возложенное на нее Версалем, так как ей отказано в праве иметь колонии. Галифакс ответил, что вопрос с колониями сложный, требующий длительной выработки решений, но «утешил» Гитлера тем, что Англия готова пойти на уступки в чехословацком, австрийском и данцингском вопросах[17] (проблема данцингского коридора). Гитлер был столь расстроен беседой с Галифаксом, что отказался впредь встречаться с английскими дипломатами, передав эту функцию министерству иностранных дел.

2 декабря 1937 г. послу Германии в Британии И. Риббентропу было сказано в Форин офисе, что «вопрос об Австрии имеет гораздо больший интерес для Италии, чем для Англии; помимо того, в Англии полагают, что на каком-то этапе между Германией и Австрией будет установлена более тесная связь»[18]. Здесь была дана достаточно расплывчатая формулировка, которую сложно как-то конкретно интерпретировать. Очевидно, что Лондон подталкивал Муссолини на обострение отношений с Германией; с другой стороны, термин «связь» в отношении австро-германских дел можно интерпретировать, как согласие Лондона на расширение сотрудничества между Германией и Австрией, но не аннексию последней первой.

Впрочем, Гитлер предполагал, что Англия проявит упорство в колониальном вопросе, поэтому на совещании 5 ноября 1937 г. он определил Британию как вероятного противника. 4 мая 1938 г. Гитлер поставил задачу перед ВМС быть готовыми нарушить британские коммуникации в Атлантике к весне 1940 г.[19], это было уже более конкретное и радикальное решение по поводу Великобритании, чем то, что прозвучало 5 ноября 1937 г. В том же мае 1938 г. командование ВМС поставило Гитлера перед фактом, что линейный флот Германии не готов к борьбе с Британией. Соответственно, в военной политике надо было менять курс на развитие флота, для чего Германия располагала ограниченными ресурсами.

Гитлер в попытках установить теплые отношения с Британией «споткнулся» о колониальный вопрос. Реакция министерства иностранных дел Британии по австрийскому вопросу в начале декабря 1937 г. явно указывает на то, что официальный Лондон уже был готов пересмотреть свою политику по отношению к Германии в пользу сдерживания Гитлера. Однако практически вся военная политика Германии была в то время ориентирована на реализацию континентальной стратегии, но теперь надо было переориентировать промышленность на выпуск тяжелых морских и воздушных вооружений. Столь же сдержанным оказался в переговорах ноября 1937 г. с фон Папеном премьер-министр Франции Шотан, который заявил, что «нет возражений против значительного расширения немецкого влияния в Австрии при условии, что оно будет достигнуто путем эволюции»