Французский Генштаб рассчитывал, что поляки будут изматывать немцев 4 месяца, пока те не растратят основных своих ресурсов. Только после этого станут возможны активные действия французских войск в Западной Европе. Французы ошибочно высоко оценили потенциал польской армии. Однако и воевать только силами двух армий – французской и английской – против Германии было, по мнению британских генералов, верным шагом к поражению.

У англичан был, правда, и другой вариант – договориться со Сталиным. Но Чемберлен и Галифакс были достаточно консервативными для такого шага политиками, кроме того, не было гарантий, что Кремль пойдет на военный союз со своими бывшими врагами по Гражданской войне, когда польское правительство было готово на такой шаг в любой момент. Кроме того, Финляндия и Венгрия дали понять, что союз Британии с СССР будет ими воспринят крайне отрицательно, что, надо понимать, могло подтолкнуть их к союзу с Гитлером, подобная же реакция могла последовать со стороны Италии и Японии. Летом 1939 г. Лондон все-таки предпримет переговоры со Сталиным об альянсе.

Однако Британский кабинет больше в мартовские дни 1939 г. волновала Румыния, нежели Польша. Выход Гитлера на Балканы беспокоил тогда английских консерваторов более всего. Но оказать военную помощь Балканским странам из-за их удаленности от Западной Европы Британия не могла, оставалось одно – создать альянс с Польшей, чтобы оттянуть германские силы от Юго-Восточной Европы.

Существовала и другая существенная проблема: полковник Бек – министр иностранных дел Польши. В период Абиссинского кризиса (итало-эфиопская война) Бек занял проитальянскую позицию. В 1934 г. Польша заключила пакт о ненападении с Германией. Вопреки своему обещанию западным союзникам, что Польша не будет вмешиваться в чехословацкие дела, польские войска все-таки, по настоянию Бека, заняли Тишинскую область. Лорду Галифаксу из различных источников приходили сообщения, что Бек готов пойти на союз с Гитлером[90].

24 марта 1939 г. Польша через своего посла предложила Галифаксу военный альянс с Британией. Наивно полагая, что польская армия мощнее советской, Галифакс выступил перед кабинетом министров за англо-польский альянс.

Британские министры видели только одно – необходимость создания против Германии Восточного фронта, чтобы иметь возможность подготовить оборону на Западе. Правда, британские военные были иного мнения. Еще 18 марта 1939 г. начальник Генерального штаба дал оценку возможному англо-польскому либо англо-румынскому альянсу как искре, которая разожжет пламя новой большой войны. Проблема Данцига в этой связи не рассматривалась британскими военными как возможный повод для серьезного вооруженного столкновения.

Польская армия, по оценке британского Генштаба, не была способна оказать должное сопротивление вермахту. Кроме того, британские генералы утверждали, что программа перевооружения еще далека от завершения, и не время в 1939 г. вступать в конфликт с Германией. Но Галифакса было невозможно переубедить, он утверждал, что даже в случае поражения Польши немецкая армия будет ослаблена, что в сочетании с морской блокадой позволит западным союзникам выиграть войну.