«Почти не созывались пленумы Центрального Комитета, – сетует Никита Сергеевич. – Достаточно сказать, что за все годы Великой Отечественной войны фактически не было проведено ни одного Пленума ЦК. Правда, была попытка созвать Пленум ЦК в октябре 1941 года, когда в Москву со всей страны были специально вызваны члены ЦК. Два дня они ждали открытия Пленума, но так и не дождались. Сталин даже не захотел встретиться и побеседовать с членами Центрального Комитета. Этот факт говорит о том, насколько был деморализован Сталин в первые месяцы войны и как высокомерно и пренебрежительно относился он к членам ЦК»[148].

И снова Хрущёв лжёт. Сидящие в зале партийные функционеры, равно как и сам Никита Сергеевич, прекрасно знали о Пленуме ЦК ВКП(б), состоявшемся 27 января 1944 года[149]. Что же касается октября 1941 года, то Хрущёв совершенно «упустил из вида» маленькую несущественную деталь: именно в это время немцы начали широкомасштабное наступление на Москву. Постановлением Политбюро ЦК ВКП(б) от 9 октября 1941 года созыв Пленума был отложен «ввиду создавшегося недавно тревожного положения на фронтах и нецелесообразности отвлечения с фронтов руководящих товарищей»[150].

Вообще, послушать Хрущёва, так проведение съездов и пленумов – панацея от всех бед. Как говорилось в советском анекдоте: «Весной сеем пшеницу, кукурузу, овёс, рожь. А осенью что собирать будем? – Пленум по сельскому хозяйству». Как будто трескотня на партийных форумах может заменить реальную работу.

Имеется ещё одно объяснение, почему в последние годы жизни И.В. Сталина пленумы ЦК собирались редко. С 1923 по 1941 год Сталин не занимал никаких государственных постов. Будучи вождём партии и народа, он руководил страной через партийные структуры. Однако «с того момента (6 мая 1941 г), как генеральный секретарь стал ещё и Председателем Совета Народных Комиссаров (позднее – Совета Министров), Политбюро потеряло своё общегосударственное значение и практически перестало собираться. Контроль партии над всеми областями государственной жизни пребывал неизменным, но с теми представителями партийного аппарата, которые занимались делом, Сталин теперь встречался в качестве Предсовмина, а Политбюро как таковое стремительно теряло власть, занимаясь теперь лишь партийными делами.

..Просьба Сталина (после XIX съезда – И.П., И.Д.) означала не отставку его от государства, а отставку партии от Сталина, а значит, отставку партаппарата от государства»[151].

Такая перспектива больше всего и страшила Никиту Сергеевича.

Главное же состояло не в том, часто или редко проводились партийные съезды, а в том, к каким последствиям вели их решения. Проведённые Хрущёвым XX и XXII съезды КПСС, стали, по сути, начальным толчком к разрушению социализма в Советском Союзе.

«Иной раз люди удивляются – почему в годы перестройки нашу страну взяли голыми руками. И мало кто возводит происшедшее к XX съезду. А между тем именно хрущёвский доклад и был тем ударом, который сломал становой хребет советскому человеку»[152].

«Страна, лишённая высокого идеала, за несколько десятилетий сгнила на корню»[153].

XXII съезд полностью дискредитировал идею построения коммунистического общества. Новая программа партии, принятая съездом, завершалась лозунгом:

«Партия торжественно провозглашает: нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме!»

Надо было совершенно потерять рассудок, чтобы в таком важном вопросе связать себя конкретными сроками! XXII съезд стал гимном Хлестакову, гимном хлестаковщине. Время шло, но «светлое будущее» не приближалось. Каждый стал думать только о самом себе. Так, сын Хрущёва, Сергей Никитич, уехал «строить коммунизм» в Соединённые Штаты Америки. Там ему отец ещё в 1959 году присмотрел хорошее местечко.