Вокруг собрались жильцы окрестных домов. Немного – человек двадцать. Но вдвое больше голов наблюдало из окон или с балконов. Кто-то подошел к Маше и начал снимать ее на телефон: теперь можно не сомневаться, что вскоре запись попадет в сеть, хотя бы в районные группы, и тогда неизвестно, сколько народу ее просмотрит.

Скрестив руки на груди, Влад слушал, что она там говорит. На импровизированный митинг он вышел с твердым желанием поспорить, но потом махнул рукой и просто молча стоял.

– Ну-ну, – мысленно усмехался Влад, – даже интересно, сколько людей ты сможешь уговорить. Человека полтора хотя бы наберется?

Тем временем девчонка ввела в бой тяжелую артиллерию, уговаривая людей в свободное время поработать на их общее и ее, большаковское, благо.

– …Чесноков Владислав подал жалобу на неблагоустроенную дворовую территорию. Наверное, он думал, что тот, кому положено этим заниматься, придет, все быстро сделает и покрасит свежей краской? К сожалению, не придет. Коммунальщики сейчас заняты более неотложными делами. У них программа замены городских теплотрасс, они ушли в нее с головой, и раньше, чем через три года, не закончат даже первую очередь: трубы в центре известно когда клали… Поэтому прислали одну меня. Правда, краску мне дали. Так же, как комплекты рабочей одежды и инструменты. И пообещали дать технику, если найдется кто-то умеющий ею управлять. Требуются только люди, люди с рабочими руками и неравнодушными сердцами.

«В наше время нельзя быть равнодушным…» – вспомнилось Владу.

Камрады с форума на портале «Голоса» предупреждали о подобной инициативе сотовцев. И рекомендовали не медлить с ответом. Раздосадованный из-за упоминания его имени, как будто он тоже все это начал, Влад подал голос:

– Маша, можно спросить?

Девчонка повернулась к нему:

– Конечно, Влад.

– Расскажи, пожалуйста, про свое задание на практику. Тебе ведь нужно подписать нас на какой-нибудь трудовой подвиг? Разумеется, для нашего собственного блага.

– Вовсе нет.

– Нет? – Он споткнулся, словно спортсмен на бегу, и обескураженно повторил: – Как нет?

– Практика будет сдана, когда на месте горелых развалин появится парк. Такая уж мне досталась практика – заниматься благоустройством вашего двора, если у вас самих руки не доходят. Если понадобится, я буду заниматься этим одна.

Маша взяла лопату, лежащую за песочницей, и пошла к свалке. Не оглядываясь ни на кого и ни с кем не прощаясь.

Под осуждающими взглядами соседей Влад почувствовал себя неуютно. Ну вот, стоило задать один-единственный вопрос, и уже весь двор считает тебя злодеем. Как так ловко у нее это получается?

– Эй! – неуверенно крикнул кто-то. – Да подожди ты!

Но Маша уже оторвала от забора державшуюся на одном гвозде доску и пробиралась на огороженную территорию свалки.

Растерянно переглянувшись, люди потянулись за ней.

Сосед снизу, любитель утренних пробежек, неодобрительно покачал головой, глядя на потемневшую от старости доску с торчащим гвоздем: «Еще наткнется кто-нибудь».

– Что ты делаешь? – поинтересовался студент-химик из соседнего подъезда.

– Мусор разбираю, чтобы парк вам разбить, – пропыхтела Маша. Она как раз пыталась вытащить из развалин разбухшую и лишившуюся стекол оконную раму.

– Пытаешься доказать, какие мы плохие? – спросил Влад.

Соседи снова посмотрели на него. Не осуждающе, но так, что он решил воздержаться от новых вопросов.

– Ничего я не пытаюсь доказать. – Дернув сильнее, Большакова сломала раму, и в руках у нее оказалась одна верхняя перекладина. – Я пытаюсь сдать свою практику. И вам здесь парк сделать, если уж эти две цели оказались вдруг связанными.