– На, вот эту…– он подкинул Бузагу ещё ветку. Она так же пролетела мимо верткого Толбочоона.

– Ну все, все… Не сердись!– примирительно затараторил тот, безуспешно пытаясь спрятать улыбку и принять серьезный вид. Вскоре, поеживаясь от утренней прохлады, они приступили к завтраку.

—Только голову положил и глаза закрыл – а уже утро…– жуя вяленое мясо, недовольно протянул Толбочоон. Ему никто не ответил.

К полудню трое друзей вышли к небольшой горной речке. Стоя на вершине сопки, густо поросшей сосняком, Бэркэ по местности определил, что они немного отклонились влево: блуждая здесь в поисках дичи два дня назад, они проходили севернее этого места.

Толбочоон был вдохновлен удачной охотой и преисполнен решимости:

– Давайте сократим обратную дорогу, пойдём вдоль речки. Так быстрее доберемся до дома, – предложил он, оглянувшись на Бэркэ – И заодно узнаем эти места получше.

Бузагу, который больше всех устал нести тяжелую понягу, понравилась идея, и они вдвоем с младшим братом начали уговаривать старшего товарища срезать путь. Бэркэ в нерешительности задумался. Надо было возвращаться по тому пути, каким они пришли сюда. Неизвестно, как течёт эта река, начнёт петлять – можно потерять больше времени. Но братья принялись доказывать, что так они намного сократят обратный путь. Бэркэ и самому хотелось поскорее покинуть это место – предостережение отца засело в голове тревожной занозой. В конце концов, нетерпеливый Толбочоон, прервав раздумья Бэркэ, начал спускаться с сопки вниз к речке. Бузагу поправил понягу, приглашающе кивнул Бэркэ и пошел вслед за братом. Бэркэ, хмурясь, неодобрительно покачал головой, и, вздохнув, двинулся вниз за братьями.

Спустившись зигзагом с сопки и почти достигнув берега речки, Бэркэ вдруг резко остановился и обернулся. Неприятный холодок, пробежавший по спине, заставил его непроизвольно схватиться за висящий на поясе топорик. Он внимательно всматривался в вершину сопки, покрытую молодыми деревцами, где они только что стояли и обсуждали маршрут. Ничего не изменилось, всё так же светило солнце, а порывы несильного ветерка раскачивали ветки деревьев. Но что-то заставило его остановиться и обернуться: может, какой-то звук или вдруг наступившая тишина, переставшие петь птицы… Бэркэ вдруг почувствовал, что за ним наблюдают. Ему стало неуютно и захотелось быстрее покинуть это место. Тревога, поселившаяся в нем со вчерашнего дня, обострилась до предела. Он стоял на месте, устремив взгляд на вершину сопки, пока до него не дотронулся вернувшийся за ним Бузагу.

– Брат, что с тобой? – тихо спросил он.

– Ничего… Пойдём, – отрешённо, словно очнувшись, ответил Бэркэ и начал быстро спускаться с сопки.

Озадаченный Бузагу посмотрел наверх, поправил понягу и поспешил за товарищем. Вскоре все они скрылись в зарослях кустарника, разросшегося вдоль берега речки. На вершине покинутой ими сопки некоторое время ничего не происходило, а затем вдруг неясная тень, качнув ветку, скрылась в густой листве.

Пройдя некоторое расстояние вдоль берега, Бэркэ вскоре увидел упавшую поперёк речки большую лиственницу и скомандовал друзьям перебраться по ней на противоположный берег. Балансируя, троица осторожно перешла речку по стволу дерева и продолжила путь вниз по течению. Бэркэ, перебравшись последним, осмотрел упавший ствол, подумывая спихнуть его в воду, но оставил эту затею: лиственница была массивной, и часть её корней все ещё крепко держалась за землю. Оглянувшись в очередной раз на пройденный путь, Бэркэ попросил друзей ускорить ход. Через некоторое время скалы, густо поросшие сосняком по краям реки, начали возвышаться над ними, превращаясь впереди в узкий и изогнутый, как коровий рог, распадок. Течение речки сделалось более быстрым, вода бурлила и местами образовывала водовороты.