Однако в последней четверти XVII столетия наметились тенденции, изменившие не только лицо колонии Чесапикского залива, но и навсегда переориентировавшие американское общество. Во-первых, владельцы земельной собственности в Южных колониях ускоренными темпами объединяли свои участки, формируя крупномасштабные хозяйства, для которых, соответственно, требовалось значительно больше рабочей силы. Во-вторых, цены на табак, главную сельскохозяйственную культуру Юга, в 1660-х годах упали и оставались на низком уровне, вынуждая всех плантаторов продавать дешевле. В-третьих, по мере того как прирост населения в Англии снижался и одновременно улучшались условия жизни, число людей, желавших уехать в Америку в качестве законтрактованных рабочих, уменьшалось – таким образом, количество сервентов также сократилось. В-четвертых, законы Виргинии и других колоний были направлены на ухудшение положения чернокожих работников и в конечном счете привели к узакониванию системы рабского труда. Хотя теоретически чернокожие рабочие являлись свободными людьми, на деле им приходилось мириться с ущемлением своих гражданских, юридических и имущественных прав. Теперь белые хозяева получили возможность продлевать срок службы негров и активно этим пользовались. В результате продленная служба очень скоро превратилась в бессрочную. Более того, потомство чернокожих рабынь автоматически наследовало статус своих матерей, то есть тоже превращалось в рабов. В-пятых, в 1697 году Королевская африканская компания утратила монополию на работорговлю, что развязало руки ее конкурентам и привело к расширению торговли невольниками. И, наконец, в-шестых, среди американских колонистов получил распространение расистский миф о неполноценности чернокожих, ставший моральным основанием (многие белые американцы с готовностью им воспользовались) для узаконивания института рабства.

С чисто экономической точки зрения плантаторам также было выгоднее использовать чернокожих рабов, чем сервентов, ведь это надолго решало проблемы с рабочей силой. Тем более что с расширением рабовладельческого рынка цены на живой товар, поначалу довольно высокие, стремительно падали. С улучшением условий жизни в южных колониях увеличился и срок жизни рабов, другими словами, их дольше можно было использовать в качестве бесплатных работников. В таких условиях надобность в сервентах попросту отпадала: какой смысл заключать контракты с временными работниками, когда под рукой бесплатные пожизненные рабочие? К тому же рабы были абсолютно бесправны и беспрекословно подчинялись белым хозяевам. Их можно было заставлять работать от зари до зари, продавать, наказывать и даже убивать. А поскольку дети рабов также поступали в собственность хозяина, то рабовладелец получал идеальный самовоспроизводящийся источник рабочей силы.

Изначально торговлю рабами в Новом Свете осуществляли испанцы и португальцы. Позже к ним присоединились голландцы, англичане и французы. В этой отвратительной торговле живым товаром принимали участие и сами чернокожие: одни африканцы продавали других в обмен на европейские товары. Жертвами, как правило, становились жители западного побережья Африки – от Анголы до Сенегамбии.[5] В этом регионе проживало множество народностей, каждая со своей религией, культурой, языком и типом семейных связей.

Закованных в кандалы невольников грузили в трюм, и рабовладельческое судно пускалось в путь длиной в 5 тыс. миль – вдоль «срединного перехода»[6] из Африки в Америку. Жадные до прибыли капитаны запихивали в крошечные, душные помещения по 100, 200 и больше человек. Примерно пятая часть рабов погибала по пути к покупателям в Новом Свете. Подсчитано, что с начала XVI века до середины XIX века европейские работорговцы насильно вывезли из Африки 10–12 млн человек. Ситуация была такова, что к концу XVIII века из всех иноземцев, прибывших в Северную и Южную Америку, большую часть составляли вовсе не европейцы, а выходцы с Африканского континента.