Бармен Миня Хаузин. Мне интересно, Ваше Величество, в чем же был приоритет перед прочими напитками на ваш взгляд в то время? Ведь вы, по сути, могучей и целенаправленной волной рекламы Пива заслонили у них, этих напитков, кое-какие достоинства?

Гамбринус. Сделать это было легко. Ведь это – жидкий хлеб, питательный и оздоровляющий, да к тому же и умеренно веселящий. Вот именно этим все и сказано, поданные мои оздоравливались весело и радостно, не спивались. Не надо сбрасывать со счетов и простую технологию, ее повсеместную доступность самым широким слоям населения, живущим на земле и кормящимся ее дарами. Вот я и приложил все силы, чтобы мой славный народ безоглядно влюбился в этот Божий подарок.

Барон Мюнхаузен. О-оо, вы добились этой любви, ее невиданной прогрессии, как в пространстве, так и во времени, по сей день немалая часть человечества поминают вас за это добрым словом и я из их числа.

Омар Хайям. И я тоже. Кстати, читая мои рубайи, многие из читателей, наверняка, обратили внимание на явную нелепицу, ибо, воспевая вино, я то и дело благодарю за это ячменное зерно. Это издержки переводов, там, где речь идет о вине, я упоминаю виноградную лозу, а вот детищем ячменного зерна я считал все-таки иной напиток – пиво. О-оо, сколько шуток я претерпел в свой адрес при обыгрывании определения, что пиво пить с омаром, кто по вкусу малоотличим от рака, удел гурманов.

Миня Хаузин. Достопочтимейший, есть ли что-нибудь новенького на эту нетленную, вечную тему о взаимной, трепетной любви напитка и человека?

Омар Хайям. К сожалению, с пивом здесь совсем не так как у вас, и поэтому вдохновению браться неоткуда.

Гамбринус. Не надо ничего новенького! Всего, что написал маэстро, хватит и поныне, все живо и актуально. Я могу часами напролет читать его стихи наизусть, лучше уже никто эти гимны не напишет. Позвольте я продекламирую хоть один из куплетов этого уникального творения, хоть одну из рубай?!.

Спасибо, друзья! О-оо, как я благодарен вам за эту честь!.. Итак:

«День прекрасен! Ни холод с утра, ни жара.

Ослепителен блеск травяного ковра.

Соловей над раскрытою розой с утра

Надрывается! Браться за чашу пора!»

Бравый солдат Швейк. А я, столь же страстный почитатель таланта Хайяма, избрал даже своим пожизненным девизом одну из его рубай, вот она:

«Не у тех, кто во прах государства поверг, —

Лишь под пиво душа устремляется вверх!

Надо пить: в понедельник, во вторник, в субботу,

В воскресение, в пятницу, в среду, в четверг…»

Миня Хаузин. Уважаемый Швейк, вам-то каково переносить жажду, отлучку от столь истово чтимого вами напитка?

Швейк. Упиваюсь воспоминаниями. Помните эпизод, когда я приволок мертвецки пьяного фельдкурата Каца после нашего с ним похода по пивным погребкам. Кац был дегустационным евнухом, он не вкусил настоящей любви к Пиву, он умудрялся запивать им можжевеловку. Бр-рр… Так вот, я сделал тогда открытие, что Пиво мстит таким как он, за хамское к себе отношение. Припоминаете, как долго и безуспешно я пытался поутру отклеить Каца от кожаного дивана, его галифе в области таза и бедер так и осталось на нем клочками. Вот бы запатентовать тогда этот клей, злую смесь Пива с чужеродными напитками, после прохода через человеческий организм.

Гамбринус. Дорогой мой бравый солдат, клеящие свойства Пива вне всяких коктейлей, не в моче, были известны давно. К примеру, в ряде европейских стран в 17 веке существовал такой вот метод определения качества: на дубовую скамью выливалось ведро Пива, и сюда сразу же усаживались влиятельные люди в кожаных штанах. Если за полчаса штаны крепко прилипали, то пиво для продажи было годно.