«Разбудил же меня братец ни свет ни заря», – подумал Хён и, взглянув на часы, спохватился.

Было уже два часа дня. Он тут же вспомнил, что договаривался с Ен Сеном, чтобы тот к нему зашел, и они бы немного поиграли на гитаре и фортепиано.

Хён Чжун откинул одеяло, соскочил на пол и подошел к большому зеркалу, чтобы лишний раз взглянуть на себя.

Он внимательно осмотрел себя, изучая каждую часть своего тела, пока в двери не постучали. Хён Чжун насторожился, кинул взгляд на лежавшую на столе одежду и поспешил накинуть халат.

– Ну, чего тебе еще надо? – захныкал Хён Чжун. – Не даешь человеку привести себя в порядок. Когда, наконец-то, ты от меня отстанешь? Если б ты знал, как я устаю, то обязательно посочувствовал бы. Бездельник!

Дверь в комнату открылась и появилась голова Ен Сена. Он улыбнулся и вошел.

– Признаться тебе, я тоже устаю, если те слова были адресованы мне.

– Я думал, там мой братец, – ответил Хён Чжун и протянул к другу руки, обнимая его. – Прости, все на свете проспал. У меня бывает.

– Я тебе дал достаточно времени на сон, – ответил Ен Сен. – Ты еще не выспался?

– Ты же знаешь мою слабость ко сну.

– Это не слабость, а патология, – засмеялся Ен Сен. – Что ты уставился на мои глаза? Я прекрасно знаю – ты в них влюблен.

– В кого? – не понял Хён Чжун.

– В мои глаза.

– Проходи, садись, влюбленный и глазастый джентльмен, – пригласил Хён Чжун своего друга. – Что это ты с утра про какие-то глаза заговорил? У меня тоже глаза на месте.

– Иди, умойся и продери их как следует. Нет, ты неисправимый человек, – Ен Сен уселся в кресло и взял в руки журнал. – Одевайся. Я пришел не твои достоинства обсуждать. Ты зачем меня сегодня к себе пригласил, помнишь?

Хён Чжун стал медленно одеваться.

– Давай придумаем что-нибудь повеселее, – предложил он. – Что-то мне расхотелось играть, как мы договаривались вчера. Поехали в город, в центр, на людей нормальных посмотрим, себя ненормальных покажем. А? Только мне надо будет привести себя в порядок. Как ты думаешь? Нам же редко предоставляется возможность отдохнуть. Наши парни сегодня тоже разъехались по своим делам.

– Что ты хочешь предложить?

– Ничего особенного. Просто хочу немного отдохнуть.

– Просто отдохнуть?

– Да, просто отдохнуть.

– Когда ты только успел устать за это утро? – удивился Ен Сен.

Ен Сен наблюдал за сборами просыпающегося друга, откинувшись в кресле.

«Этот парень себе на уме, – почему-то сейчас подумалось Ен Сену. – То, что он такой соня, знают все. В том, что говорит он всегда напрямую, мы тоже не раз убеждались. Футболист из него неважный, хоть он и строит из себя профессионала, – размышлял Ен Сен, поглядывая на Хён Чжуна, который медленно натягивал джинсы. – Да, этот парень присоединился к группе ради интереса, но, когда почувствовал, что игра стоит свеч, начал выкладываться на полную… А девушки? Что они для него значат? Он любит странные сочетания: ему нравится, когда они носят короткие юбки с кедами. Ну и вкус… Сумасшедший какой-то, а такой интересный! – Ен Сен отвел глаза в сторону и увидел на стене фотографию бабушки. – Она практически его вырастила. Он ее очень любит».

Потом Ен Сен перевел взгляд на противоположную стену, где висело несколько гитар. «Да, коллекционер он тоже неважный, и тему себе выбрал неподходящую, – размышлял парень. – Гитары коллекционировать в таком количестве – это уже помешательство. Ой, о чем это я? Мы все такие придурки, а я его тут сижу и…»

Ен Сен знал про Хён Чжуна почти все: даже то, что его когда-то избили двое пьяных мужиков, и он после этого делал операцию по коррекции зрения. Тогда он был шокирован и долго не мог прийти в себя, думая, что утратит зрение навсегда. Он молодец, не потерял надежды и привел свою внешность в надлежащий вид.