Мария улыбнулась. Обрадованная этим Шкряба выскочила из кабинета и побежала в буфет принести Марии стакан апельсинового сока. «Волшебная сила искусства, волшебная!» Чуднова осталась одна. За окном падал снег, горизонтальной стеной ложась на все её недавние приключения и мечты. Мария не плакала, ведь всё было так хорошо, а если нет, то она всё равно что-нибудь выдумает.
P.S. Выбор композиции. План «Б»
Ну вот, вроде бы всё на своих местах. И читатель думает, что это хороший сюжет, он доволен, потому что почти с точностью предсказал его, когда прочитал название. Да, у Сёмина тоже всё хорошо, он востребован и высоко ценим среди своих. Он приносит пользу здешнему миру, а так же посылает на землю творческие импульсы. Но он не забывает и о своей возлюбленной. Вот как раз сейчас он сидит на берегу и думает о ней. Он часто выходит на берег и сидит тут. Ведь он любит Миранду, как самое важное. Конечно, это немного грустно. Но это светлая грусть. И она рождает хорошие преображающие мысли. Ведь это вам ни скучный сотрудник Типогона, а великий изобретатель Сэмюэл Ле Гранд, который навсегда останется в наших сердцах!
…Стоп. Но ведь осталось одно незавершённое дело: он так и не узнал, что подарила ему Миранда. Бандероль всё еще лежит на почте. И что, по-вашему это можно так оставить? На почте непременно возникнут проблемы. Это же надо писать повторные извещения, пока они там наконец ни догадаются, что человек умер.
Да, Сёмин мертв. Заметьте – это очень важная веха биографии. Настолько важная, что нужно иметь веские основания для того, чтобы так написать. И порой очень трудно это сделать… Но, заметьте, смерть не имеет величия, она всего лишь напоминает нам о важных вещах. О самых важных. А всё мелкое уходит на задний план и мелькает где-то там внизу.
Ангел-хранитель Солер – прекрасный юноша в белых одеяниях сидел на крыше Типогона и сгребал босой ногой снег. Вот он смахнул его, и великолепный искристый салют ринулся вниз, сливаясь с общим потоком снежинок, на которые смотрела из окна Чуднова. Хранитель писал в своей книге, но пальцы не слушались его, но скорее не от холода – всё дело в любви. Неужели в данном случае ничто не могло помешать тёмной тени, преследующей людей всю жизнь. Пусть этот случай заурядный, но это же история любви, и смерть могла бы отступить. Солер быстро-быстро перелистывал свои записи. Неужели в тот роковой полдень по Тёмному переулку не могла идти, скажем, какая-нибудь знакомая Ивана Романовича… престарелая госпожа Сундукова, и для Сёмина следование по переулку грозило бы неприятной встречей. Идти всё время сзади, означало бы плестись неимоверно медленно, а обогнать её – вызвать неминуемую встречу. Сёмин конечно мог бы сделать вид, что он не узнал Сундукову, но уж она бы точно его узнала и окрикнула своим скрипучим голосом: «Иван Романыч, куда это ты так спешишь, голубчик?!» Не-ет! Этого позорного тыканья Сёмин никак не мог стерпеть и повернул на Почтовую улицу.