– Я хочу участвовать, – произнес он, слегка успокоившись.

– Не обсуждается. Вдвоем у нас ничего не выйдет.

– Синдзи, – схватил он меня за руку, приподнявшись с подушки, – ты ведь умный парень, я знаю, ты можешь что-нибудь придумать. Пожалуйста.

– Блин… – отвел я взгляд. – Я подумаю над этим, но, скорее всего, ничего не выйдет. План уже есть, и ты туда не вписываешься.

– Если потребуется жертва, я готов исполнить эту роль. Что угодно… лишь бы… – зажмурился он. – Обещай, что подумаешь над этим. Обещай мне!

– Об… Обещаю, – выдавил я из себя. – Но лишь подумать. Если ничего не придет в голову, то не обессудь.

– Ты обещал, – вновь расслабился он. – Зачем они это сделали?

Еще один неприятный вопрос.

– Из-за меня. Хотели подставить и забрать родовые земли.

– Это… – запнулся он. – Это я могу принять. Ты нам не чужой человек.

– Мне от этого не легче, – поморщился я.

– Я ни в чем тебя не виню, парень. Просто запомни это.

На самом деле мне стало легче. Немного, но стало.

– Кстати, клуб я отремонтировал, мы его с девчатами даже запустили, – решил я сменить тему. – На твоем месте сейчас Мару стоит. В одежде бармена она выглядит потешно, но определенный шарм присутствует.

Хонда поддержал разговор, но долго нам общаться не дали, буквально через десять минут в палату зашла медсестра и вежливо выпроводила. Впрочем, пообещать прийти завтра вместе с Казуки я успел. В целом все оказалось не так плохо, как я опасался. Хонда вполне мог начать обвинять меня во всех смертных грехах, и мне просто нечего было бы ему ответить. То есть технически-то было что, но это слишком грубо, и я просто не смог бы. Остается проблема исполненной мести. Я совершенно не представлял, что с ним будет, когда я разберусь с родом Тачибана. Пусть даже смогу извернуться и как-то использовать его в своих планах. Не дай бог он замкнется в себе, потеряв волю к жизни. Надеюсь, клуб, девчонки, там работающие, и Казуки, к которому он успел прикипеть, помогут ему остаться на плаву.

Выйдя поутру на пробежку, я в прямом смысле слова офигел. На том месте, где обычно сидел Идзивару, то есть на заборе слева от калитки, в данный момент примостилась Мизуки в спортивном костюме. Конец ноября как-никак, в шортах и футболке уже не побегаешь. На не такой уж и широкий забор рыжая забралась с ногами и, сидя на корточках, подленько хихикала, глядя на шипящего Идзивару. Кот стоял посреди открытой калитки и, удерживая взглядом Мизуки, всем своим видом выражал злость, хлеща воздух хвостом.

– И что вы тут устроили? – спросил я.

– Ой, – оглянулась на меня рыжая, – Синдзи. А мы тут… – посмотрела она на кота. – Рейдерский захват вражеской территории?

– Это ты типа меня спрашиваешь? – приподнял я бровь.

– Не важно, – мотнула она головой, качнув собранными в хвост волосами. – Восхищайся мной! – вздернула она подбородок. – Это триумф силы и разума над блохастым, что посмел считать себя выше людей! Теперь это моя территория!

– Блохастый? – посмотрел я на Идзивару.

А тот, словно поняв, о чем речь, бросил на меня короткий взгляд и одним прыжком оказался на заборе с другой стороны калитки. После чего без паузы, молча оттолкнувшись, словно стрела полетел прямо на Мизуки.

– Гьяк… – только и раздалось от падающей в сторону улицы девушки.

А Идзивару, даже не дождавшись, когда та упадет, оттолкнувшись уже от Мизуки, элегантно приземлился на свое законное место.

– Красава, – похлопал я, глядя на явно гордого кошака.

– Все в порядке! – раздалось с той стороны забора. – Со мной все в порядке!

Выйдя со двора, я стал свидетелем того, как Мизуки кряхтя поднимается на ноги.