Ей становилось невыносимо тесно в просторном светлом доме, отделанном в стиле Прованс. Мать с одного взгляда определила это, едва взглянув на фотографии, которые показывала ей Тася. К слову, первое время Тасе там даже нравилось. Нежные, как будто бы немного выгоревшие на солнце цвета создавали домашнюю теплоту и уют. От обстановки веяло спокойствием и умиротворенностью. И сама Галина так хорошо подходила на роль матери семейства, что становилось тошно. А ещё она сама пекла! Дома у Таси готовила домработница Нина. Ни к чему занятой современной женщине готовить самой, если есть вещи поважнее, с гордостью заявлял отец ранее. Но сейчас, глядя на то, с какой радостью он нахваливал кексы «Галчонка», Тася начинала сомневаться, что раньше он был искренен. Кексы на самом деле получались отменные: пышные, лёгкие, рассыпающиеся во рту на сотни сладких крошек. Они были такими вкусными, что хотелось есть ещё и ещё. И от этого становилось ещё горше на душе: показали кусочек счастливой семейной жизни и выпроводили вон на неделю-полторы до следующего гостевого визита. Тася никогда не уходила с пустыми руками: на прощание Галина накладывала в хрустящий бумажный пакет свою выпечку, перевязывая его верх нежно-сиреневой ленточкой, вручала этот презент с улыбкой и с этой же улыбкой провожала Тасю и отца до порога. Лёгкая, счастливая улыбка той, что знает: через полчаса-час он высадит Тасю возле дома матери и вернётся к Галчонку и к своему маленькому сыну.

– Неплохо провели время, да? – неизменно спрашивал отец, передавал наилучшие пожелания с приветом матери и уезжал. Она не торопилась идти домой, мяла в руках бумажный пакет с ещё теплой выпечкой и бездумно шла вперёд, до аллеи с неизменно порхающими по ней голубями. По одному вытаскивала кексы и крошила их птицам, задыхаясь от злобы и непрошеных слёз, чувствуя на пальцах аромат сладкой выпечки, такой соблазнительный, что хотелось облизнуть их или оставить хотя бы один кусочек кекса себе. Откусывала и понимала, что не в силах проглотить ни крошки ароматного теста из-за кома, стоящего поперёк горла. Сердито вытряхивала последние крошки птицам, которые торопливо взлетали от резких движений её рук, но всё же возвращались на привычное место, так же как и горькая обида, намертво прикипевшая к ней.

Постепенно она начала сама находить причины, чтобы отказаться от очередного выходного с отцом, говорила о дополнительных тренировках в танцевальной школе или о заранее оговоренной встрече с подружками. Некоторое время он активно настаивал на общении, по постепенно его напор сошёл на нет. Ей казалось, что отец просто из вежливости звонит ей с предложением провести вместе выходные. Нет, иногда он всё же наведывался к ним домой, неизменно перед праздниками и с дорогими подарками, но обстановка была не самой располагающей для общения и вскоре Тася смирилась с мыслью, что отец возникает в её жизни только по праздникам.

Она припарковала автомобиль возле дома отца и еще несколько минут сидела в машине, заглушив мотор, глядя на силуэт трёхэтажного коттеджа. Казалось, прошло столько лет с момента, когда она впервые ступила на порог этого дома, но она чувствовала себя так, будто вернулась в прошлое, и сейчас ей только предстоит узнать о новой семье отца. Нет, встряхнула головой, прогоняя наваждение, надо выкинуть эти мысли прочь из головы. Но вся проблема была в том, что каждый раз накануне Нового Года её начинало глодать изнутри чувство собственной неполноценности и тотального одиночества, в этот раз только усугубившееся от того, что Алексея не было ни рядом с ней, ни даже в столице… Они расстались ранним утром того дня, Алексей всё же напоследок вручил ей ключи от квартиры, и сейчас они тяжелым грузом лежали на дне сумочки. Оставшиеся пару дней перед Новым Годом она старалась забить до отказа, чтобы не выдалось ни единой свободной минуточки. Но мысли всё же сами собой лезли в голову, крутясь всё больше вокруг того мужчины, что странным образом волновал её так сильно, как никто до него.