– Ну… не знаю, – пробормотала я, понимая, что отмолчаться не получится. – Почему бы и нет?

Конечно, если он не будет такой вот ледяной статуей, которая всем своим видом кричит “Не подходите ко мне!”

Или вся беда в том, что он до сих пор любит свою жену?

– Вы пытаетесь рассуждать о том, о чем понятия не имеете, – почти прошипел Эван. – В моем случае нет и быть не может никакой любви. Я отказался от всех этих глупостей, я пытаюсь жить свою жизнь дальше. А тут дети вытаскивают вас. А министр вообще требует, чтобы я женился..!

Он умолк и устало закрыл глаза, словно понял, что сболтнул лишнего. Несколько мгновений за столом царила испуганная тишина, а потом заговорили сразу все, кроме меня и ректора:

– Папа, а он тебе даст невесту?

– Вот это правильно! Приказано, так действуй и не думай. Начальство далеко видит, оно глупостей не скажет! Я двести двенадцать лет начальство слушаю, и ничего, и хорошо!

– Это же замечательно, дорогой мой, какая славная, какая хорошая новость! Ты и правда должен жениться, у волшебников от этого увеличиваются силы. В этом доме нужна женщина, которая полюбит вас всем сердцем!

– Папа, а давай ты Лери возьмешь в невесты?

Как только Пит это предложил, столовую снова затопило тишиной.

И все обернулись ко мне.

Я невольно ощутила неловкость и какие-то шишки в стуле. Мальчики смотрели с радостью, предвкушая начало новой жизни. В конце концов, именно за этим они украли сунтрантан и вытащили меня из моего мира. Марта выглядела радостной – она готова была прямо сейчас взяться за предсвадебные хлопоты, пошив платья и приготовление блюд для банкета на тысячу персон. Мартин важно покачивал головой, одобряя идею Пита в общем свете предложения министра.

А ректор вин дер Моот смотрел на меня так, словно я была блохой на предметном стекле микроскопа.

Причем очень наглой блохой.

– А зачем министр приказывает вам жениться? – спросила я, когда молчание и пронизывающий взгляд ректора сделались невыносимыми.

– Затем, что не хочет моей спокойной жизни, – сухо ответил Эван и не сдержался: его лицо неприятно дрогнуло, и он объяснил каким-то нервным тоном: – Ну потому, что с его точки зрения семейный человек более надежен, чем неженатый. Я вдовец, какое-то время он это терпел, потом стал намекать, а сегодня уже сказал в открытую.

– А почему? – поинтересовалась я. – Что-то случилось?

Ректор снова прокрутил вилку в пальцах с такой скоростью, что она на миг растаяла в воздухе.

– Случилось. В академии Морндервуд скандал, у ректора открылся роман с третьекурсницей, – недовольно ответил Эван. – Можно подумать, что если я женатый человек, то это помешает мне крутить шашни! Нет, министр просто хочет загнать всех в стойло по своему образцу!

Он возмущенно швырнул вилку на скатерть и сделал глоток вина. Я понимающе кивнула. Мой прежний начальник был женат, но ни жена, ни трое детей не мешали ему окучивать мало-мальски привлекательных подчиненных. Я с его точки зрения была некрасива: блондинок он считал уродливыми бледными мышами, ну и слава Богу.

– И сегодня он прислал мне письмо, – угрюмо продолжал ректор. – Искренне надеялся, что мое горе успело угаснуть, и я готов начать новую, приличную и правильную жизнь. Словно у меня есть время на такие глупости! Словно у меня есть силы!

– Ну дорогой мой, это совсем не глупости, – принялась увещевать его Марта. – Я до сих пор не знаю, почему ты решил, что недостоин любви, и заперся на сто замков вот во всем этом…

– У меня нет времени бегать за любовью! – рыкнул ректор так, что Марта отшатнулась от стола вместе со стулом. – Мне нужно удерживать проклятие, чтобы оно не разрушило всех нас! Мне нужно растить детей, я хочу увидеть, как они в первый раз обратятся и взлетят! А не перебирать баб и не надеяться, что одна из них окажется истинной любовью!