Рейган выпил залпом чекушку и спросил, есть ли у меня девушка, и я соврал, что есть, даже назвал ее имя ― Надежда. Рейган сделал вид, будто поверил, и сказал, что у него давно не было никаких надежд.

– Мы с женой уже давно не трахаемся, ― говорил он о себе, ― я, жена, теща и сын спим в одной комнате. Я иногда жене говорю: давай по-тихому! Она ни в какую: малыш проснется, увидит и испугается. «Кого? Тебя, дуру не накрашенную?» ― «Нет, ― отвечает, ― тебя, хмыря немытого». Так и засыпаем.

В обед мы вернулись в мастерскую, насадили на арматуру сырую курицу, которую я поймал в кустах, и кинули на кузнечный горн. Рейган и цеховые гуманоиды пили настой из забродивших ягод и закусывали грилем.

Я грыз прожаренные крылышки и думал о Рейгане. Его история казалась мне шокирующим эпизодом из семейного быта пришельцев. Я был уверен, что у меня в будущем все будет по-другому, по-человечески ― и работа, и личная жизнь. Просто нужно было переждать, пока перегорит отцовская дурь.

У Аматидиса зазвонил телефон, и допрос прервался.

Быков и двое слесарей из гаража сидели в приемной Охальника. Быков хмурил лицо, но в тайне радовался, что его вызвали к шефу. Такой вызов мог означать только одно ― особое задание.

Быкову уже приходилось по просьбе главы компании выполнять незаконные поручения. На службе он привык быть нужным и даже незаменимым. Однако последние несколько лет выдались неудачными. Быков работал в охранных предприятиях и часто менял объекты. Но прежде, когда он служил в ракетных войсках и охранял склады на степном космодроме, начальство часто пользовалось его готовностью услужить. За эту страсть к неофициальным поручениям Быкова и выгнали из армии. Командир полка, которого прапорщик не выдал военной прокуратуре как соучастника, не остался в долгу и помог деньгами на первых порах. Но потом долгое время приходилось сидеть на голом окладе. И вот, наконец, его заметило новое руководство ― сам Иван Охальник, один из королей мира СРО.

Быков снова стал незаменим и востребован. Каждое новое задание он считал проявлением высокого доверия и с радостью за него брался. Хотя в этот раз его озадачивало одно обстоятельство ― к чему в приемной босса эти гуманоиды из гаража? Уж не с ними ли придется работать? Пришельцев Быков ненавидел лютой, животной ненавистью, считал их тягловым скотом и никогда не понимал людей, относящихся к ним, как к равным.

– Зайдите, ― обратилась к Быкову секретарша, ― и вы тоже.

Быков недовольно оглянулся на гуманоидов, нерешительно топтавшихся у двери кабинета: «Идите, раз зовут!» ― скомандовал он, желая сразу обозначить, что он ― главный.

На столе Охальника был разостлан резиновый костюм, похожий на водолазный, но только более навороченный, с датчиками, экранчиками и связками проводов вместо подкладки. Сам магнат несколько растеряно поглядывал то на пульт, то на инструкцию по применению. Чутье служаки подсказывало ему: у главы корпорации проблемы, вот он, шанс показать себя и снова возвысится.

– Ну что, Бык, поможешь мне?

– Так точно, ― Быков всегда с гордостью подчеркивал свое офицерство, ему было невдомек, что Охальник еще при первой встрече безошибочно определил в нем банального вора солдатской тушенки и ракетного топлива.

– Поедешь с мужиками в область. По ярославской дороге есть такой поселок ― Заветы Ильича. Так вот, надо там один адресок пробить. Искать на квартире вы будете вот этого человечка, ― Охальник показал на мониторе фотографию начальника Департамента регионального развития, одетого, правда, не в костюм, а в промасленную спецовку.

– Он гуманоид, что ли?