– Когда тебя перестают любить и защищать – умнеешь быстро, – Лиля смотрела прямо и спокойно. – Я изменилась, отец. Я поумнела, надеюсь. Я по-прежнему твоя дочь… но уже не такая маленькая.

Август смотрел удивленно. Лиля развела руками.

– Ты видел меня последний раз почти два года назад. За это время я потеряла ребенка, меня пытались убить… я уже со счета сбилась, сколько раз, я узнала, что у моего мужа есть любовница, а до меня ему дела нет… было бы удивительно, останься я прежней. Даже не так, нет. Будь я прежней, ты бы сейчас за мою душу Альдонаю молился.

– Вот это верно.

– Так что… отец, ты сможешь принять меня – такой, какая я стала? Легко любить ребенка. Легко защищать беспомощную женщину. А вот такую меня?

В каюте повисла тишина. Лиля ждала ответа, кусая губы. Ну же…

– Такой дочерью можно гордиться. Знаешь, ты сейчас так похожа на мать… только глаза у нее были синие, как море…

– Знаю, – всхлипнула Лиля. – Я тут кое-что сделала…

В следующие два часа Август одобрил кружево Мариэль и стекло Мариэль.

Восхитился подзорной трубой, потребовал себе такое чудо – и тут же получил три штуки в красивом футляре, восхитился калейдоскопом, познакомился с Мирандой – и был тут же представлен принцу Амиру.

Успел переброситься парой слов с Лейфом, спросив что-то насчет Эрика Эрквига, получил ответ – и расплылся в улыбке, мол, старый друг здоров – это хорошо…

Лиля наблюдала со стороны. И ей все больше нравился этот серьезный мужик, оказавшийся ее отцом. Чем-то он был похож на ее отца из того мира, на Владимира Васильевича…

Своей обстоятельностью, юмором, деловитостью… только бы все срослось!

Когда они-таки опять оказались в каюте, Лиля приказала подать отцу выпить и закуски, а сама принялась за привычную трапезу.

Фрукты и овощи. Благо, они в порту. Так что Лиля могла себе ни в чем не отказывать.

Август выпил пару бокалов вина, отдал должное кухне и осуждающе посмотрел на дочь.

– Ничего не ешь. Тебя скоро ветром сдувать будет.

По мнению Лили – еще килограмм пятнадцать были лишними, но спорить она не стала.

– Я пока ничего не хочу. Поговорим о делах?

– И о каких же, Ваше сиятельство?

Август явно поддразнивал дочь, глаза сияли мягкой усмешкой…

– О важных, – Лиля улыбнулась. – Я в столице. И меня желал видеть Его величество.

– Как только он узнает, что ты прибыла…

– Когда?

– Хм-м… дня три-четыре. Полагаю, потом ему на стол ляжет доклад.

– То есть три дня мне на то, чтобы чуть-чуть бросить якорь – и надо уже во дворец?

– Умничка.

– Знаю. У меня есть несколько вопросов. Первый – мои люди.

– Что ты планируешь?

– Разумеется, они должны остаться при мне.

– А размещать ты их где будешь? Кто у тебя планируется?

– Ну, команды кораблей я не трону. Кто-то должен на них оставаться, – задумалась Лиля. – Далее. У меня примерно тридцать человек вирман, даже чуть больше, включая женщин и детей, Миранда, слуги, мастера, ханганы… короче рассчитывать надо человек на семьдесят. Можно без особых удобств, но – вместе.

– А ханганы…

– Принц еще не поправился.

– Так пусть живут в посольстве с этим… Тахиром…

– Это исключено. Батюшка, Тахир учит меня лечить людей.

– Этого еще не хватало! Ты – графиня!

– И абсолютно ничего не умею делать! – Лиля стукнула рукой по столу, забыв, что в ней зажата груша. Сочная, несмотря на весну. Сок разлетелся во все стороны, собеседники одновременно выругались, переглянулись и фыркнули.

– Вот, возьми салфетку, – Лиля протянула отцу тонкое полотно, и Август принялся отчищать жилет. – Отец, я понимаю, что ты все делал из лучших побуждений, но мне-то не легче. Что я умела, кроме вышивания?