– Да неужели?

История с Дамисом Рейсом заставила патера сдвинуть брови. А данное объяснение – мол, графиня считает, что Альдонай соединил – и расторгнуть этот союз нельзя. А осквернять свою клятву перед Богом и свое ложе – вовсе последнее дело…

Поступки Лили можно было подать по-разному – и истолковать тоже. И невольно пастер Воплер выбрал самый выгодный для графини вариант – объясняя все ее заботой о ближнем и верой в добро.

Патер Лейдер слушал, но увы… Кроме того, Кенет не упомянул о многом… ни о контрабандистах, ни о покушениях – зачем?

Это дело власти, но не церкви.

Тело, а не душа.

Из этого компромата было просто не выкроить.

Так что спустя час Кенет оставил Симона в весьма недовольном состоянии и направился туда, где его ждали.

Завтра он поговорит с двоими своими собратьями по вере. Настоящими, не такими, как этот лощеный крысюк. И они отправятся в Иртон.

А он – с графиней в столицу.

Страшно, да.

Но может быть это испытание в вере, которое посылает ему Альдонай?

Верую, господи.

* * *

Из Альтвера отплывали с вечерним приливом.

Лиля стояла на корме, мучилась подступающей тошнотой и мрачно мечтала об изобретении паровозов. Или самолетов.

В целом первые визиты прошли неплохо. Не считая этого случая с Авермалем. Но тут уж – пусть сына воспитывает. А то надо же! Увидел девчонку на улице – и повело!

Спермотоксикоз, однако, снимать надо. А то ведь могут и другие снять.

Вместе с головой.

Но так…

Лейф более-менее успокоился, поучив крупную сумму от Авермаля, Торий тоже приносил свои извинения, он бы и в три раза больше выплатил, лишь бы Лиля не гневалась. Факт.

Рвать контакты с Торием пока действительно нельзя. Если придется вернуться в Иртон – барон незаменим. А Лиля, честно говоря, не возражала бы.

За зиму она оценила эту глушь.

Где тихо, спокойно, уютно, теперь еще и хорошие соседи будут… если Джейми утвердят.

Хочется ли ей жить в столице?

Да на фиг!

Грязно, скучено, вонюче – и все эпидемии ее. И все происшествия.

А с другой стороны – она медик. Она в Иртоне квалификацию, к чертям, растеряет. Может, и стоит остаться?

Где-нибудь под боком у отца?

Лиля не знала.

Неизвестным компонентом в ее расчетах пока оставался Джерисон Иртон. Что сделает этот друг, крепко получив по ушам?

Сложный вопрос.

Мужское самолюбие – штука такая. Топтать, пинать и забывать про него не стоит. Иначе потом так огребешь.

А с другой стороны – помереть ей что ли было?

Желудок забурчал особенно громко – и Лиля, сгибаясь над бортом корабля (подветренным, уже выучила, куда блевать лучше) мрачно подумала, что умереть было бы быстрее.

А до столицы почти две недели пути… буэээээээ…

* * *

– Рик, ты все собрал?

Ричард посмотрел на кузена.

– Все. А ты?

– Слуги еще копаются, но уже почти. Итак – в дорогу?

– Да, пора. А то Бернард обидится, что у него почти не погостим.

– Он и так обидится. Судя по сплетням – жлоб жуткий. Родную дочь в черном теле держит.

Рик махнул рукой.

– Будет королевой – приоденем. А нет – так и не надо.

В дверь поскреблись.

Рик открыл и едва присвистнул. На пороге стояла Анелия Уэльстерская. Джес, не будь дурак, тут же козлом скакнул за штору, пока не заметили. Он не проболтается, а случись что – свидетель Рику обеспечен.

– Ваше высочество, вы разрешите мне…

– Разумеется, госпожа. Прошу вас. Но почему вы…

Анелия подняла руку.

– Ваше высочество, у меня не так много времени. Я должна быстро вернуться. Я… вот.

Принцесса протянула медальон, который показался большим в ее маленькой ручке.

– Ваше высочество?

– Это на память о нашем лесном приключении… и обо мне, если не вернетесь.

Рик вздохнул.

– Ваше высочество.

Анелия закрыла ему рот рукой.