– Несильно ему честность помогла, – с нотками грусти и сарказма сказал Роман.

Хедрик промолчал. Над головой топали, иногда доносились крики или взрывы хохота.

– Гуляют, собаки, – зло прошипел воин, – словно флот разгромили.

– Такие люди всегда веселятся по малейшему поводу, – заявил Роман. – Им больше ничего не надо.

Следующие полчаса Хедрик, с жутким кряхтением, ползал по трюму, словно гигантский червяк.

– Даже убиться нечем, – вернувшись на прежнее место, заключил он.

Гул голосов и пьяное ржание приблизилось. Хедрик и Роман затаили дыхание, когда над головой появился квадрат с лиловым небом. Неяркий свет закатного солнца заполнил трюм. Полдесятка скалящихся от собственного превосходства лиц, показалось над проемом. В одном, с легкой дрожью, Роман признал Барыта.

Лохматый, как леший, капитан с легкой заторможенностью опустил ноги на лестницу. Другие пираты остались на палубе и глумливо хихикали в ожидании представления. Барыт с тяжелым сопением спустился в трюм и подошел к пленникам. На них сразу пахнуло тугим спиртным духом.

– Боитесь, твари? – процедил Барыт. – Завтра я вами займусь, с пристрастием.

Спутники прикинулись, будто они по-прежнему без сознания. Пират подошел к Роману, пихнул его сапогом в бок и прошипел:

– Просыпайся, шакал.

Роман коротко вскрикнул и бросил быстрый взгляд на Барыта – пират приспускал штаны. Мощная горячая струя ударила в щеку. Роман сразу повалился на бок, пряча лицо от мочи. С палубы донесся гнусный хохот и улюлюканье. Трюм сразу наполнился крепким зловонием. Роман пополз вглубь помещения. От омерзения и унижения хотелось плакать.

Барыт загоготал и нетвердой походкой вернулся к лестнице. Через несколько минут голоса и шаги стихли. Последние лучи солнца продолжали освещать трюм.

– Держись, дружище, – сочувственно сказал Хедрик.

– Угу, – мрачно отозвался Роман. – Сейчас стошнит.

– Тогда мы точно задохнемся, – с грустью сказал воин. – Радует, что люк открыт.

Последний прогноз Романа оказался очень точным, и Хедрик поспешно отполз в другой конец трюма.

Над люком промелькнула тень.

Роман понемногу приходил в себя, дыхание выравнивалось, словно после бега. Проклятые веревки мешали двигаться, невероятно хотелось помыться. Беспомощность угнетала, а злость рвалась наружу.

– Ползи сюда, я попробую развязать веревки, – прошептал Хедрик. – Они настолько уверенны в себе, что даже слегка страшно.

– Пьяные всегда переоценивают свои возможности, – разворачиваясь к Хедрику, сказал Роман.

Снова мелькнула тень, и тут же послышалось хлопанье крыльев.

– Ну и запашок у вас здесь, – брезгливо отметил Чет.

– Бога слегка стошнило, – наябедничал Хедрик.

– Хорошо хоть живы, – непривычно озабоченным тоном сказал ворон.

– Я тоже этим доволен, – согласился Хедрик. – Ты пару хитрых узлов развяжешь? А то онемевшими пальцами на это полночи уйдет.

Чет опустился рядом с руками Хедрика и принялся дергать веревки мощным клювом.

– …В обратную сторону дерни… ага… просунь в петельку. Да, и еще раз, – наставлял Хедрик ворона.

Через полминуты воин с облегчением вздохнул и принялся разминать руки. Вскоре он освободил от пут ноги и на четвереньках подошел к Роману.

– Они все дрыхнут, – поведал Чет довольно, – даже рулевой клюет носом.

Хедрик прокряхтел что-то одобрительное и внезапно замер.

– Чет, может оставим его здесь? – спросил воин. – Ты представляешь, сколько он гадостей сделает?

Глаза Романа сами собой расширились.

– Хорошего он больше сделает, – нервно сказал ворон. – Развязывай.

– Мне бы твою уверенность, – освобождая Роману руки, сказал Хедрик.

– Нельзя так шутить, – глубоко вздохнув, произнес Роман.