Хотя было, казалось, смешно всерьёз воспринимать упрёки такой малявки, он почему-то воспринимал. Девочка была небольшого роста, притом веса где-то между нормальным и недостаточным даже для своего роста, впрочем тут он совсем не был специалистом, может, и нормального. Всё равно, подкормить бы её не мешало. Хотя стройные ножки, открытые шортиками почти на всю длину, и так были довольно симпатичными на вид, а несколько царапин, на задней поверхности бёдер и голеней, приобретённых только что в шиповнике – при его участии! – вызывали в нём чувства жалости и вины, но коленки (одну ножку она важно оставила в сторону, развернув практически на 90°) всё-таки слишком заметно торчат. Их же кормят, элиту, гораздо лучше, чем работяг, как же это она так?..

Но то, как она сейчас стояла, как – в его непосредственном воспоминании – двигалась, даже когда падала в колючий куст, серьёзное выражение лица и уверенная речь, всё намекало на то, что, возможно, она несколько старше, чем можно судить по росту и весу. Не взрослая девушка, всё же что-то детское в ней было, но очень скоро станет ею.

И если она сейчас так убедительна в своём выражении недовольства, что будет тогда? Однако эта мысль почему-то не пугала, скорее, вызывала любопытство.

* * * *** * * *

Сам он тоже не получил никакого удовольствия, которого так ждал от поедания только что зажаренной добычи. Знакомство с этой жалостливой девчонкой, очевидно, из элиты, сделало ситуацию неопределённой и даже опасной. Что-то ему подсказывало, что люди, жалостливые к крышáм, совсем не обязательно переносят свои чувства на людей. Но главное, лес опять оказался не ничейный. Уже в пятый раз! Наверное, это вообще была глупая идея – искать ничейный лес в Городе. Хотя казалась вполне логичной. В Городе много необитаемых и разваливающихся домов. Ничейных – раз в них никто не живёт. Почему бы не найтись ничейному лесу?.. Т потом, он смутно чувствовал, что, если их знакомство продолжится, ему ещё долго будут при каждом удобном случае припоминать этого несчастного крыша. А что в нём мяса-то? На один укус. Ну ладно, на пять. Впрочем, пусть припоминает, нравоучениями его не особо запугаешь.

– Всё, – вскоре сказал мальчик, вытирая об лопухи и пряча в свой дорожный пак, до тех пор лежавший, оказывается, под ближайшим кустом, немногие не съеденные наиболее крупные косточки грызуна – может, на что-то пригодятся, как знать? Руки он после этого тоже вытер лопухами. Повернувшаяся к нему девочка покривилась, но ничего не сказала, а про себя подумала, что нужно будет перед едой попросить его всё-таки вымыть руки нормально. А то придётся и показать, как это делается? Какой-то он совсем дикий. С другой стороны, лопухами он руки вытирает аккуратно, в смысле, лопухи не обрывает и не бросает, даже старается сильно не мять. Хотя вряд ли им так уж безвреден намазавшийся на них жир. Закупорит устьица и не даст листу дышать. Но, если он думал, что совсем не наносит растениям вреда, пока что лучше его не расстраивать. Может, как-нибудь потом. Когда он цивилизуется и будет со стыдом вспоминать, как ел дохлого грызуна.

Они продрались через кусты к трёхэтажному дому… ну, условно трёхэтажному… собственно говоря, на самом деле трёхэтажному, стилизованному под старинный, даже с настоящей крышей и печными трубами, но отличающемуся от трёхэтажных домов прошлого тем, что сквозь него проходили толстые стальные колонны, на которых стоял расположенный выше небоскрёб, так что крыша домику на самом деле была не очень нужна… но на эти высотки никто давно не обращал внимания – вода в них не подавалась и там никто не жил… по крайней мере, так считалось…