Бурсов кладет руку на плечо Нефедова:

– Я верю вам, товарищ Нефедов. Не понимаю, однако, как вы-то решились мне довериться? Вы же меня почти не знаете. А если я окажусь провокатором, специально к вам подсаженным капитаном Фогтом?

– Бывали у нас и такие. Фогт не упускал возможности выведать с их помощью наши замыслы. Только ведь и у нас особое чутье на этих мерзавцев выработалось. И потом, Фогту теперь ни к чему уже нас проверять. Он уверен, что те, кого он оставил тут, у себя, примирились со своею участью и ни о каком побеге не помышляют.

Помолчав немного, Нефедов добавляет:

– Известно нам, между прочим, и то, что вас подвел ваш сослуживец Сердюк. Из этого тоже сделаны нами некоторые выводы. Понятно стало, каким образом узнали немцы о ваших экспериментах.

Утром лейтенант Азаров снова ведет их в мастерские по производству самодельных мин. Дорогой подполковник Бурсов спрашивает:

– А пронести в лагерь из этих мастерских что-нибудь можно?

– Нет, это почти исключено, товарищ подполковник. Часовые нас обыскивают, и очень тщательно. Но вы все-таки скажите, что вам нужно, – придумаем что-нибудь.

– Пока ничего, – уклончиво отвечает Бурсов. – Но, может быть, что-нибудь вскоре понадобится.

– Только прикажите, товарищ подполковник, все будет выполнено!

– Приветствую ваш энтузиазм, – улыбается Бурсов. – Не следует, однако, выражать его так бурно. И потом, вы ведь сказали, что это почти невозможно.

– Вот именно «почти», а это значит…

– Ладно, – усмехнулся Бурсов. – Понял вас.

Неподалеку от мастерских он спрашивает у Огинского:

– Вы, кажется, работали над созданием пластичных взрывчатых веществ, Евгений Александрович? Удалось вам что-нибудь?

– Да, кое-что.

– Нам бы это очень пригодилось.

Прислушивающийся к их разговору Азаров интересуется:

– А что входит в состав пластичного вэвэ?

– Многое, – неопределенно произносит Огинский, но на всякий случай уточняет: – Гексоген, например.

– В чистом виде?

– Да, желательно в чистом.

Доктор Штрейт уже ожидает их в монтажном отделении мастерской. С ним вместе молодой немецкий офицер.

– Вот познакомьтесь, – кивает на него Штрейт. – Это наш минометчик, лейтенант Менцель.

– Каков калибр вашего миномета? – спрашивает его подполковник Бурсов.

– Восемьдесят миллиметров. Подойдет такой?

– Подойдет.

– Вот и хорошо, – довольно потирает руки доктор Штрейт. – Тогда мы сразу же и приступим. У нас уже есть минные поля, установленные вашими офицерами.

– Боюсь, что они не годятся, господин доктор, – замечает майор Огинский.

– Не годятся? – удивляется Штрейт. – Вы думаете, что они не очень добросовестно установлены?

– Нет, этого я как раз не думаю, – спокойно возражает Огинский, – но дело в том, что офицеры, которые их устанавливали, попали в плен еще в сорок первом году, а за это время…

– О да-да! – оживляется доктор. – Вы совершенно правы. За это время техника минирования изменилась, да? Но как же тогда быть?

– А очень просто. Подполковник Бурсов один из лучших специалистов по этой части. Он займется с пленными офицерами, и они быстро освоят новую технику минирования.

– Маленькие курсы, да? – смеется доктор Штрейт. – А на какое время? На пять-шесть месяцев?

– Ну зачем же такой огромный срок! – смеется Огинский. – Товарищ подполковник, сколько вам на это потребуется?

– Три-четыре дня.

– Ну, это другое дело, – удовлетворенно замечает Штрейт. – Я сегодня же попрошу капитана Фогта создать такую учебную команду. Но это по технике установки минных полей, а как с оснащением самих мин? Оно ведь тоже, наверно, изменилось за это время? Тогда нужно пересмотреть все имеющиеся у нас русские мины. Очевидно, многие из них устаревших образцов.