Виктор, у которого я попытался справиться по поводу ночного вызова, тоже развёл руками, мол, не было ничего такого. Хотя о моём звонке он прекрасно помнил и даже зачем-то извинился, что не смог помочь. Отец Владимир со своими странными улыбками и неоднозначным ответом. Что он со мной сделал и почему я не помню окончания вечера у него в гостях? Тяга к курению пропала, плечо не болит, всё намекает на то, что я там присутствовал наяву, но мозг усердно отказывается верить во всю эту чушь.

Демоны, какие-то легенды, ушлые предки, которым удалось их победить… Да и я тоже тот ещё паникёр. Куда теперь все припасы девать? Мне одному там несколько месяцев всё прожирать. Оружие ещё припёр, идиота кусок! Кстати, нужно ещё в «Охотник» заглянуть, патронами запастись, а ещё лучше – комплектующими. Сам набью, какие мне нужно, да и дешевле выйдет. Всё для этого необходимое есть, даже машинка прессовочная. Может, конечно, ничего страшного и не случится, а патроны для охоты сгодятся. Плюс сам процесс успокаивает, мысли в порядок приводит.

– Эй, красавчик, а чё мимо и не здороваемся? – прозвучал задорный женский голос за спиной.

На порогах своего магазина стояла Надюха, держа в пальцах тонкую сигарету.

– Привет, – хмуро бросил я.

– Не в духе, что ли?

– С поминок. – Я помахал пакетом.

– Понятно, – безучастно ответила она и затушила окурок о чёрный от тысячи подобных процедур кирпич у откоса. – Какие планы на вечер?

– Надюх, ты меня что, клеишь? У тебя вроде мужик есть.

– Был, да весь вышел, – усмехнулась та.

– Поругались, что ли?

– Типа того, – неопределённо ответила она и покрутила пальцами в воздухе. – Так что я теперь девушка свободная, смотри, не упусти своё счастье.

– Я подумаю, – пожал плечами я и собрался уже уходить.

– Пф-ф-ф, – фыркнула Надюха. – Подумает он. Пока ты там думать будешь – уведут.

– Значит, не судьба, – усмехнулся я и махнул рукой с пакетом на прощание.

И что на неё нашло? Никогда ко мне не подкатывала, как вдруг на тебе. Ох, не нравится мне всё это, словно чёрные тучи над головой сгущаются.

Что-то в последнее время слишком много интереса к моей скромной персоне. Батюшка, упоротые хлопчики, женщина в церкви, а теперь ещё и Надюха. И ведь её глаза тоже показались мне странными. В тот момент я, конечно, списал это на похмелье, но что-то мне подсказывает: не просто так она подкатить решила, ох, не просто…

Что со мной?

В сторожке уже откровенно стало тесновато. В углу – мешки с макаронами, под диваном тушёнка и консервированные готовые каши. На нижней полке шкафа штабелями – килограммовые упаковки крупы, отчего вся обувь вынуждена храниться на полу, у двери. Единственный свободный угол занят оружейным сейфом, а тумбочка под телевизором до отказа заполнена вермишелью быстрого приготовления. Это уже и в самом деле начинает напоминать жилище не совсем здорового человека.

С другой стороны, срать я хотел на чужое мнение. Как говорил один мой знакомый: «Личное мнение – словно хуй. Хорошо, когда оно есть, но ведь это не значит, что им нужно каждому встречному в лицо тыкать». И здесь я был с ним полностью согласен, а потому никогда и никому не навязывал свою точку зрения. Соответственно, не любил, когда подобное проделывают по отношению ко мне. Возможно, по этой причине меня так сильно раздражает Валерич со своими бесконечными нравоучениями.

Да, живу не так, как принято большинством. Но кто сказал, что правильно – это как решило то самое большинство? Я никому не мешаю, со своим уставом в чужой монастырь не лезу, поступать стараюсь по совести. Но нет же, каждый считает себя вправе указать мне верный путь. При этом многие даже не задумываются, что верный для кого-то может стать критически ошибочным для другого.