Едва я подумал о предстоящих похоронах, в соседнем помещении затрезвонил телефон.

– Да, слушаю, – бодрым голосом ответил я.

– Трезвый? Это хорошо, – пробормотал Валерич.

– Тьфу ты, едрить твою налево! – выругался я. – Бля, Валерич, вот ты хуже мамы, ей-богу!

– Поговори мне ещё, – тут же напустил в голос строгости он. – Через час в церкви чтоб был, понял?

– Ой, всё, – сразу взвинтился я. – Без сопливых как-нибудь…

Начальник бросил в трубку ещё что-то гневное, но я оборвал вызов. Вот что за привычка у него вечно от дела отвлекать? Будто я и сам не знаю, что через час служба, после которой нужно гроб с бабкой в машину перенести. Ведь не первый день работаю, всю процедуру как свои пять пальцев знаю.

Я вернулся к зеркалу и взялся за зубную щётку. Та уже вся иссохла, находясь без дела которую неделю. Да, когда газуешь, как-то не до гигиены становится. Лишь бы что горячительное внутрь влетело, а зубы… Что с ними станется, не убегут. Тот факт, что при этом из пасти воняет, будто свежего дерьма нажрался, тоже мало беспокоит. Пара рюмок с утра, густой табачный дым – и вуаля, теперь из пасти несёт свежим перегаром.

Сплюнув вспененную зубную пасту в раковину, я несколько раз прополоскал рот и направился одеваться. Выстиранный комбинезон из шкафа полетел на диван, туда же отправилась чёрная водолазка. Вскоре я уже притопывал ногами, проверяя, насколько хорошо сидят ботинки. Кожаная бейсболка на голову, куртка на плечи, ключи с гвоздя в карман и прощальный взгляд на стол – вроде ничего не забыл.

Впервые за долгое время день обещал быть солнечным, что только добавило положительных эмоций к хорошему настроению. Прежде чем отправиться в церковь, заглянул на кладбище, проверить могилу. Верхний слой земли прихватило ночными заморозками, но не критично. Воды в яме тоже нет, и это вдвойне хорошо. Вот теперь смело можно двигать к храму.

В пределах нашего городка всё недолго. Пара переулков, узкая тропа между гаражей – и вот я уже на центральной улице. По ней буквально два квартала и направо, где снова в переулок между двумя частными домами. Здесь даже кто-то доски услужливо под ноги бросил, чтоб было удобнее штурмовать огромную лужу. Навстречу мне по ним прошёл какой-то мужик, усиленно балансируя руками. Я же преодолел препятствие, не вынимая рук из карманов. Чуть дальше переулок расширился и вывел меня к храму, возле которого уже собирались люди с угрюмыми лицами.

– Здорова, – пожал я руку приятелю.

– Угу, – кивнул он в ответ. – Спасибо, что трезвый.

– Вить, ты-то давай не начинай только, ладно?

– Извини, – впрочем, без какого-либо сожаления буркнул он. – На поминки пойдёшь?

– Чего я там забыл?

– Ну как так?! Ты ведь всё детство у нас дома провёл, она тебя котлетами кормила. Не, Серый, нехорошо так.

– Ладно, не зуди. Колян подъехал уже?

– Да, там, – кивнул в сторону храма приятель. – У входа уже стоит.

– Ладно, ещё раз мои соболезнования, не буду отвлекать. – Я хлопнул друга по плечу и направился к напарнику.

Тот уже припарковался как надо, практически вплотную к невысокому крыльцу. Задний борт откинут, и в кузове сидят Заяц с Лётчиком. Те самые алкаши, которые иногда помогают на кладбище.

– Вы-то какого хуя припёрлись? – первым делом спросил у них я.

– Валерич позвонил, сказал, гроб некому нести, – ответил гнусавым голосом Лётчик.

Своё погоняло он получил из-за регулярных встреч лицом с асфальтом. Со вторым всё гораздо проще – фамилия Зайцев. Но парочка из них, конечно, эпичная. Сколько помню, всегда вместе и постоянно пьяные. По их лицам даже невозможно возраст определить: вроде и сорок, а вроде и все шестьдесят. В общем, проспиртованы капитально.