У Нечаевых было четыре больших пятистенных дома, большая конюшня, где стояло до дюжины лошадей, своя кузница, много дворовых построек (амбаров), где хранили продукты. Был большой сарай для сена, соломы, большой коровник на семь-восемь коров, птичник – там были и куры, и утки, и гуси; сарай для овец, для свиней и коз. Была своя пасека, столярная мастерская, мельница для обмолота зерна и, конечно же – большая баня. Баню топили каждую субботу. Сперва в жарко натопленной бане мылись мужики. В бане была и большая парилка, где мужики охаживали друг друга берёзовыми вениками. После хорошей парилки мужики окунались в купель, которая всегда омывалась водой после мельницы. Вода в купели была проточная и поэтому всегда была прохладной и оздоравливающей. Сама купель была разделена на две части. Первая – маленькая (мелкая) часть купели, где купались и ополаскивались ребятишки, а затем большая – для взрослых (мужиков и баб).

Нечаевы на своём подворье делали сани, кошёвки, телеги и саночки для детворы. Делали скамейки, столы, табуреты, разную кухонную утварь (толкушки, ухваты, лопатки из осины, клюки для печи и загнетки, заслонки), люльки для новорождённых. Была просторная мастерская-шорня, где шили хомуты, сбрую, сёдла. Была мастерская по выделке хромовой кожи. Была отдельная большая комната, где валяли валенки и шили сумки, перчатки из хромовой кожи.

В нашей деревне Першино, где я родилась, козью шкуру никто не ценил, а тут я узнала от Дмитрия Ильича, что козья шкура – самая тонкая, мягкая, эластичная и что для дамских перчаток и сумочек она самая лучшая и годится для изготовления мехов для гармошек. Была у Нечаевых и мастерская по пошиву сапог, дамской и детской обуви; была ткацкая, где пряли и ткали холсты и ткани из льняных ниток. В ткацкой стояли четыре ткацких станка и четыре зингеровские швейные машинки, на которых мы шили и вышивали одежду. Шитьём и вышиванием в основном занимались в зимнее время после уборки урожая. Зимой к Нечаевым приходили женщины и девушки поучиться мастерству и в пряже ниток из кудели, и в изготовлении тканей на ткацких станках из своего (принесённого с собой) сырья, да и всегда была возможность подработать у самого хозяина – Дмитрия Ильича. Учились и шитью различной одежды (рубашек, кофточек, штанишек и штанов и даже армяков, кафтанов и головных уборов (колпаков).

Отдельно была мастерская для изготовления музыкальных инструментов – балалаек и гармошек. В эту музыкальную мастерскую Дмитрий Ильич никому не разрешал заходить без его присутствия. Все музыкальные инструменты Дмитрий Ильич делал сам, а планки для гармошек и струны для балалаек – привозил из Италии или большого города и частенько приговаривал: «Да, много браку городского, – нынче только дюжину планок подобрал, снова придётся ехать в Италию. Да! Не ближний свет, а куда деваться-то?! Итальянцы – мастера! Веками музыкальные инструменты создавали! У них и поучиться – не грех!»

Во время поездок за границу Дмитрий Ильич познакомился со своим будущим другом Ширинкиным Алексеем Петровичем, с которым они позднее даже и породнились, женившись на родных сёстрах: Варваре Ивановне и Таисье Ивановне.

Алексей Петрович Ширинкин был купцом первой гильдии Пермского уезда и владел двумя пароходами, которые ходили по рекам Кама и Волга до Астрахани и обратно. Помимо перевозки пассажиров и грузов, Алексей имел деловые отношения с мастерами местных артелей (вдоль этих рек) по изготовлению разнообразных детских игрушек. Каждый раз посещая Германию и Австрию, он привозил оттуда образцы детских игрушек, которых не было в России, и раздавал местным российским мастерам для их воспроизводства. А затем изготовленные местными мастерами игрушки скупал оптом и продавал уже на ярмарках и в лавках больших городов.