Никого.

Отвлекаясь от наших спальных мест, вгляделась в темноту, стараясь определить: нет ли кого в банном помещении? Тихо.

Вдруг, я почувствовала какое-то движение… Рядом?

Вздрогнула.

И, вновь переведя взгляд от дверей в душевые на кровати, увидела каботера, склонившегося над капсулой моего соседа. Внутри которой все так же было темно.

Но горящие зеленым глаза повара дают достаточно света, чтобы я различила фигуру грасса (его же только что не было!), лежащего на кровати. Вижу его сложенные лодочкой ладони под щекой. Его мерно вздымающуюся грудь. Чуть приоткрытый рот.

А повар улыбается мне. Обнажив ряд острейших зубов.

Опасности я не чувствую.

Но все же чуть удивлена и не понимаю: а где все? Почему выключилось аварийное освещение? И почему каботер находится в нашей каюте? Он теперь что, живет с нами?

Неожиданно повар выбрасывает из черного провала пасти длинный ярко-алый язык.

Вновь улыбается мне.

После чего, стремительно наклонившись к спящему грассу, словно удавкой обвивает своим языком его шею. Я слышу хруст ломающихся позвонков…

И вылетаю из сна.

Садясь на кровати и тяжело дыша.

Кажется, в углах спальни Красноголового теперь клубится тьма, ставшая чернильно-густой… И свет торшера вроде потускнел.

Ассан медленно повернулся ко мне…

Слава Богу, это все еще был он!

Все с тем же отсветом глаз, всех оттенков черного, все с тем же холодным спокойствием, излучаемым им.

Гэхэдж вопросительно смотрел на меня, не произнося ни звука. И мне пришлось пояснить:

– Извините, сэр, кошмар приснился.

Я смущенно потерла кончик носа.

В ответ полковник лишь коротко кивнул, возвращаясь к монитору, на котором я обнаружила физиономию Волкодава. Которому, стремительно выглянув из-за плеча ассана, и помахала приветливо ручкой.

Видимо, Красноголовый ничего не сказал дружбану. Потому как, увидев меня в постели начальника училища, да еще в его рубашке, накинутой почти на голое тело, тот просто обалдел до невозможности от открывшегося ему зрелища.

Я же, радостно улыбнувшись полковнику волкодавов, быстренько ретировалась в сторону ванной.

После липкого страха, сопровождающего кошмар, хотелось умыться.

Скрывалась, слыша за спиной свистящий шепот Упына:

– Ты что, совсем обалдел? Это что значит? С ума сошел?!

И короткий смешок Гэхэджа, поясняющего:

– Вот ведь зараза. Спала же. Да расслабься, ты. Спокойно. Никто ее и пальцем не тронул. За кого ты меня принимаешь? Сам подумай…

Дальше я уже не слушала, закрыв дверь душевой.

***

А утром чоки и эльфаром, заскочившими в каюту за кой-какими вещами, был обнаружен труп грасса. Повесившегося на алом шелковом шарфе. Непонятно откуда у него взявшемся.

Так, даже уточнять смысла нет, что кипиш по всем статьям поднялся невообразимый. Училище стояло на ушах. Понаехали следаки, криминалисты, опера, психологи и пр. Каюту опечатали. Подход к ней огородили. Нас и тестировали на предмет психологической устойчивости, и допрашивали. Что? Где? Когда? Проверяли профпригодность и у наших докторов. Мало ли, нюх потеряли и нервный срыв у курсанта пропустили?

По коридорам бродило начальство разного калибра. Пару раз я даже столкнулась с Лордом Внутреннего… будь он неладен. И один раз с Лордом Внешнего Периметра. Его видеть я была почти рада. Если бы не причина его появления в стенах училища.

При этом весь этот «вавилон» с его столпотворением экзаменов никак не отменял. И мы их сдавали чуть ли не между делом. Т. е. в перерывах между тестами и допросами.

Сдали.

Комиссия расширенного состава (так уж вышло, что в нее вошли и прибывшие к нам специалисты) признала нас годными к службе.