Вообще, громко об этом не объявлялось.

Но в небольшом коллективе в целом да в замкнутом пространстве такие вещи быстро становятся известны.

Одним словом, мужики – те еще кумушки на завалинке.

Вот, например, едва мы с севором, впервые поработав вместе (просто поработав в паре), направились с отрядом в столовую, как на нас тут же уставились сотни глаз. Смотря и с любопытством, и с долей недоверия, и не так чтобы одобрительно. Командиры групп вопросительно косились на Грега, сидящего за столом просто с каменным выражением лица.

А уж в этом случае…

О присвоении мне первого номера станция узнала, наверное, раньше самого Ансгара.

Короче говоря, прослушав объявленное капитаном решение в зале, после ужина его вызвал к себе командир бригады. Из кабинета которого оба вышли встрепанные и злые.

Нет, форма-то на них сидела как на параде. Все наглажено, отполировано. Прически по Уставу. Но вот общее ощущение от этих двоих шло именно такое: встрепанные. Да и злость, притаившуюся в глубине глаз и скрытую за нарочитой холодной отстраненностью, от коллектива тоже не утаишь.

В общем, беседа легкой явно не была. Не знаю, насколько в дипломатичном ключе она велась. Но, судя по плотно сжатым губам обоих, возможно, что и с дипломатической вежливостью там обстояло не все гладко.

Честно говоря, я ожидала звонка Красноголового. Но он пока молчал. И тут мне было не совсем ясно – радоваться этому молчанию или, наоборот, напрягаться?

Тем не менее меня все же переполняли именно положительные эмоции. Добавило радости и присвоение внеочередного звания: рядовой.

Да-да. Звания в этой системе доставались непросто. Их надо было заработать. Например, обычно звание рядовой присваивалось всем лишь по окончании Училища. То есть, проучившись лет шесть, ты гордо выпускаешься с пустыми погонами и парой шевронов. А дальше… работай. Поэтому погоны даже младшего сержанта вызывали большое уважение в этой среде. Просто так они никому не давались.

Так что «моя» от восторга просто пела и плясала! Это был прям скачок по служебной лестнице!

Не, ну внешне-то я оставалась спокойной.

Четко отмаршировала перед строем. Недрогнувшей рукой приняла погоны из рук полковника. Поблагодарила. И, чеканя шаг, встала в строй.

Никогда не любила строевую подготовку. Но вот неожиданно пригодилась.

А еще через неделю прибыл генерал.

И, недобро глядя на мою застывшую перед ним по стойке смирно фигурку из-под грозно сведенных на переносице бровей, нехотя приколол мне на китель медаль «За отвагу».

О! Тут я вообще была готова взвиться до потолка от накатившей радости.

Но вместо этого, сохраняя абсолютное спокойствие, поблагодарила командование:

– Служу Содружеству. – И вновь, чеканя шаг, встала в строй.

А чтобы дать выход чувствам, едва закончилась церемония награждения отличившихся, тут же, быстро сняв форму, понеслась в зал – на полосу препятствий.

Мне однозначно требовалась разрядка.

И прохождение полосы этому очень способствовало.

Наконец, отработав положенное по десятому разу, включая бой с тенью, я выдохнула.

Тут же обнаружив в дверях зала хмурых: генерала, полковника и капитана. Дружно и как-то искоса взирающих на меня с насмешливым раздражением.

Но отрапортовать по всей форме столь высокому представительству, заявившемуся посмотреть на мою скромную и несколько запыхавшуюся персону, мне не удалось.

Едва я остановилась и открыла было рот для рапорта, вытягиваясь в струнку, как они тут же скрылись с глаз моих за сомкнувшимися за их спинами створками дверей.

«Ну и ладно. Не очень-то и хотелось», – решила я, ладошкой прилизывая встрепанные волосенки.