Едва я, сладко зевнув, прикрыла глаза, как до меня донесся свистящий шепот соседки:

– Рафика, Рафика…

– Ну чего тебе? – открыв глаза и сдерживая зевоту, ворчливо спросила я у нее.

– А это с тобой кто был? – с неприкрытым любопытством поинтересовалась ламия, привставая на локте.

– Мужики, – прозвучало в ответ мое исчерпывающее пояснение.

– А, – понятливо шикнула она в ответ.

И тут же с интересом спросила:

– А чего ты не спишь?

– Да разве с ними уснешь? – прозвучал риторический вопрос с моей стороны.

– Ну, это да, – согласилась соседка, откидываясь обратно на подушку.

Я скосила на нее глаза, не будучи уверенной, что ей и в самом деле понятно.

Темным пятном под одеялом виднелся скрученный в кольца змеиный хвост. А золотистые волосы, разметавшиеся по подушке, чуть светились даже в темноте. Изумрудные глаза азартно поблескивали.

Вздохнув, я вновь собралась спать, когда дверь в комнату распахнулась и в ее проеме возник мужской силуэт.

Ламия испуганно пискнула, а я, натянув одеяло до самых глаз, мгновенно перебрала в уме всевозможные варианты: от Кохэна до моего отца…

Но это был всего лишь додж.

И опознав объект вторжения, я с облегчением выдохнула.

– Так, – просипел он, – вы двое, завтра на уроки не идете. Высыпаетесь. Отдыхаете. Гуляете. Василика, ты показываешь новенькой школу и окрестности.

– Ура! – Радостно стуча хвостом, подскочила на кровати моя соседка.

– А чтобы вы как следует выспались, с вами в комнате посидит ваш куратор, – охладил ее пыл директор.

И ламия, примолкнув, тут же скользнула обратно под одеяло.

Я же лишь вздохнула про себя, решив, что, судя по всему, администрация этой школы тоже нуждается в отдыхе и восстановлении нервных клеток, а не только мы. Но на уроки была рада не идти, ознакомиться с окрестностями мне тоже очень хотелось, как и выспаться.

Говорить вслух, впрочем, ничего не стала, лишь проводила глазами удаляющуюся спину доджа и осмотрела усевшуюся на придверный коврик фигуру куратора, сложившего под себя перекрещенные ноги и мерно покачивающегося гибким телом во всевозможных направлениях в такт одному ему слышимой музыке.

То ли от усталости, то ли от этого мерного покачивания черной фигуры, сидящей у дверей, но я незаметно для себя уснула.

И открыла глаза уже поздним утром, судя по свету солнца, пробивающемуся сквозь плотные шторы.

***

– Рафика, ты уже проснулась? – прошипела моя соседка.

«Вот ведь неугомонная», – подумала я, произнося вслух короткое:

– Угу.

И садясь на кровати.

Комната выглядела светлой и уютной. Неоргана в ней уже не было. Чувствовала я себя вполне отдохнувшей. Так что можно было отправляться на разведку. И судя по радостному и бодрому виду ламии, не в одиночку.

Василика весьма шустро заскользила по лестнице в направлении кухни. И во мне было взыграл спортивный азарт, подталкивающий меня рвануть с ней наперегонки, но я решительно его обуздала, решив не выставлять тут напоказ свою замечательную память, а заодно и осведомленность о ходах-выходах из лабиринтов школьных переходов. Пусть лучше меня по ним ведет местный обитатель. Может, еще чего нового узнаю?

Ламия тем временем успела пару раз задрать нос, снисходительно взирая на меня – отстающую – и гордо демонстрируя свое знание сети здешних ответвлений новенькой в моем лице.

Я же со своей стороны это самое лицо старалась делать в нужных местах в меру удивленное. Правда, изображать усиленное пыхтение, типа от моих попыток ее перегнать, не стала, сохраняя на физиономии полную невозмутимость. Просто не обгоняла, следуя сзади, за ее хвостом.

Однако около столовой все же резко ускорилась, так что в дверном проеме мы радостно оказались вдвоем.