Частично на это повлияла также сильная переоценка возможностей воздушных соединений, что явилось результатом убеждений и пропаганды генерала Счастливчика Арнолда (генерал – майор Генри Х. Арнолд, командующий военно – воздушными силами американской армии) и способных молодых офицеров, которых он выбрал для создания и «продажи» новой формы ведения войны. Укрепление островов с помощью военно – воздушных сил началось в середине лета 1941 года, и, создав новые оптимистические планы, военный департамент надеялся к марту 1942 года развернуть на островах 165 тяжелых бомбардировщиков.

Доктрины Джулио Дуэ, итальянского предсказателя победы с помощью воздушных сил, и Александра де Северски были возбуждающим стимулом летом 1941 года, а теоретики стратегического ведения воздушной войны находили своих приверженцев. Даже профессиональное мышление и длительный военный опыт не устояли перед зародившимся энтузиазмом. Генерал Маршалл на секретной пресс – конференции для семи вашингтонских корреспондентов 15 ноября 1941 года (за три недели до нападения на Пёрл – Харбор) кратко охарактеризовал неверные суждения того времени.

Он отметил, что война с Японией неизбежна, но считал, что положение США на Филиппинах очень благоприятно. «Наша сила на островах, – сказал он, – была намного больше, чем представляли себе японцы. Мы готовились не только защищать Филиппины, но и осуществлять военное наступление с этих островов на Японию. На Филиппинах базировалось 35 «Летающих крепостей» Б–17, что представляло собой величайшую в мире концентрацию тяжелых бомбардировщиков. На острова дополнительно отправлялись самолеты, а также танки и пушки; каждый день шло укрепление Филиппин. Если бы война началась, Б–17 сразу атаковали бы военно – морские базы Японии и подожгли ее «бумажные» города. Хотя Б–17 не хватало дальности, чтобы достичь Японии и вернуться на филиппинские базы, генерал Маршалл с политической наивностью, характерной для многих военных США в то время, оптимистически заявил, что бомбардировщики могли бы совершать полеты до русского города Владивостока и осуществлять челночные бомбовые рейды из Владивостока и с территории Филиппин.

Вскоре начнется производство новых бомбардировщиков Б–24 фирмы «Конвэр», сказал генерал Маршалл, и эти самолеты смогут летать выше любого японского перехватчика.

Генерал подытожил оптимизм армии того времени, дав одну из самых удивительных и ошибочных оценок истории. Он сказал, что примерно к середине декабря военный департамент будет чувствовать себя на Филиппинах довольно уверенно. Над Японией стояла хорошая летная погода; наши высотные бомбардировщики могли быстро нанести поражение. Если бы началась война в Тихом океане, не было бы больше нужды в нашем военно – морском флоте; американские бомбардировщики могли осуществить победное наступление фактически в одиночку или, если привести слова генерала Маршалла, без применения наших кораблей. Наш собственный Тихоокеанский флот оставался бы на Гавайях вне досягаемости военно – воздушных сил Японии [4].

Оптимизм генерала Маршалла, в свою очередь вызванный энтузиазмом Макартура и Счастливчика Арнолда, также вырос из плодородной почвы незнания, которое позже характеризовало всю армию: незнание того, что значит воздушная сила, недостаток понимания значения воздушной мощи и астигматическое отношение к японцам.

Однако было уже поздно. Когда японцы нанесли удар 7 декабря 1941 года, на Филиппинских островах было лишь две действующие радарные установки, 35 тяжелых бомбардировщиков и, вероятно, не более 60 действующих истребителей первой линии. Десять резервных дивизий филиппинской армии лишь частично мобилизовались. В них призвали более 100 тысяч филиппинцев, одетых в некую форму, но большинство из них знало мало и еще меньше заботилось о том, как вести боевые действия. Солдат армии США насчитывалось 30 ноября 31 095 человек, включая почти 12 000 филиппинских скаутов, представляющих собой элитную и хорошо обученную специальную часть регулярной армии (филиппинские сержанты, офицерами у которых были в основном американцы) [5].