Я благополучно пережил все пертурбации – и приход к власти Кучмы с его «Украина – не Россия», и его перевыборы, и «Украину без Кучмы», и третий тур и «избрание» Ющенко, и возвращение Януковича… А в марте этого года целый этаж в штаб-квартире СБУ в Киеве заняли наши «коллеги» из США, которые сразу же постарались показать всем, кто в доме хозяин.

По их рекомендации (читай – приказу) практически сразу же выперли на пенсию многолетнего – и весьма толкового – начальника аналитического отдела. Вместо него назначили молодого человека, чьим единственным достижением до того момента было тернопольское происхождение вкупе со знанием тамошней гвары и так называемой литературной мовы (для меня литературный украинский язык – это Котляревский или, на худой конец, Шевченко, а не Андрусевич со товарищи). А через неделю в мой кабинет вошли четверо – некий американский «специальный агент» (офицеров в ЦРУ, кстати, нет), начальник отдела, и двое звероподобных ребятишек, коих я раньше не видел – не иначе как из какой-нибудь «самообороны майдана».

Американец заговорил по-английски; я этот язык знаю в совершенстве, но один из майданутых перевел сказанное на плохую мову. В общем, мне было заявлено, что они не уверены в моей лояльности, и потому у меня есть выбор – добровольно уйти на пенсию в тот же день, либо отказаться, но тогда меня уволят приказом – по статье, которую для меня подберут, уж не беспокойтесь. Правда, после этого мне весьма затруднительно будет найти хорошую работу в любом серьезном учреждении.

Когда я согласился на первый вариант, один из майдановцев выдал мне картонную коробку, и я сложил туда то немногое, что принадлежало лично мне – фотографии жены, сына и дочери, кубок, некогда завоеванный отпрыском в соревнованиях по футболу, коробки с чаем и сахаром, чашку, кипятильник (знаю, его было запрещено держать в кабинете, но их все держали, наплевав на запрет) и зарядку для телефона. Но не успел я выйти из кабинета, как на пороге, как чертик из табакерки, нарисовался бывший мой коллега, которого я давно уже не видел.

– Что здесь происходит? – спросил он у громил по-русски.

Те объяснили на мове, что пан Кононов уходит на пенсию.

На что тот сказал:

– Вот другой приказ. Пан Кононов поступает в распоряжение Отдела по необъясненным явлениям.

Оказалось, что его воссоздали, а меня решили туда определить, а подпись на бумаге была пусть не главы СБУ, но одного из его заместителей, да еще и с визой какого-то важного американца.

А несколько дней назад пришли сведения, что на Саур-Могиле происходит что-то странное. Сначала американцы послали туда этого урода-поляка – того самого Моравецкого – а теперь туда же пришлось отправиться и мне. То, что мне доложили, сильно меня удивило, хотя, как я считал, за время работы в конторе я отвык чему-либо удивляться. Оказалось, что к нам попали как минимум двое субъектов, которые, судя по всему, пришли в наше время из прошлого. И не факт, что такие же не окажутся по ту сторону фронта.

Но Моравецкий, вместо того чтобы заниматься делами, бездарно загремел в плен. И даже если его освободят, я буду настаивать на том, чтобы он поскорее вернулся в свою поганую Польшу. А если нет… Страшно даже подумать, сколько всего он может рассказать противной стороне! Ведь ни для кого не секрет, что он не столько работал на польские спецслужбы, сколько был мальчиком на подхвате у соответствующих структур в ЦРУ…

5 августа 2014 года. У подножия Саур-Могилы. Комкор Революционной повстанческой армии Украины Каретников Семён Никитич

– Пли! – услышал я команду большевика, руководившего расстрелом.