Мы миновали еще один музей, и вдруг женщина свернула в арку следующего дома. Я поравнялась с аркой, увидела, что один двор переходит в другой и, если женщина обернется на звук моих шагов, то она меня точно заметит. Я остановилась и смогла только проследить, что она скрылась во втором проходном дворе, повернув налево.

Наши встречи в магазине происходили примерно в одно и то же время – около часу дня. И я решила приехать в этот двор в то время, когда женщина предположительно будет в нашем магазине.

Через пару дней я решила, что пора. Погода уже наладилась. Было жарко. По знакомому уже маршруту я дошла до остановки троллейбуса, дождалась его и без приключений добралась до двора, в котором скрылась женщина. Двор был такой же двор-колодец как и мой. Налево была только одна парадная. На табличке рядом с дверью значилось несколько квартир: 3, 44, 57. В этом городе такое случалось. Я зашла в парадную.

Лестница на удивление была светлая чистая и… деревянная. Дом был гораздо старше того, где теперь жила я. На каждой двери было по несколько табличек. Переехав в этот город, я уже узнала, что это коммунальные квартиры, где живут по несколько семей. В моем сознании это плохо умещалось, хотя опыт проживания вместе с родителями в ведомственном общежитии у меня уже был. Я поднялась до 2 этажа, плохо понимая, что буду делать дальше. То, что мы называем лестничной площадкой, там было большим светлым пространством и предназначалось для одной квартиры. При желании туда можно было вынести стулья и как на террасе провести время с гостями.

На 3 этаже щелкнул замок двери. Но шагов я не услышала. Вместо этого раздался скрипучий старческий голос, который прокричал:

– Маша, не забудь, макарон побольше купи.

Я бросилась вниз. Выскочила из парадной, из одного двора, второго, побежала по улице – она была прямая, спрятаться негде. Добежала до углового дома и только тут позволила себе оглянуться. Да, моя «знакомая» шла по улице в мою сторону.

Если пойду к троллейбусу, мы столкнемся…я свернула к реке. Река была серая огромная. Прямо передо мной был мост через нее, тоже серый и очень широкий. Я пошла по нему, не зная, в каком районе окажусь.

На середине моста я остановилась. Погода была тоже серой, но без дождя – в этом городе такое часто случалось. Дома по обе стороны реки были старые, красивые. Дворцы, одним словом. Кое-где мелькала зелень, но ее было мало. Вдалеке справа увидела золотой шпиль – я знала, что это знаменитая крепость.

Решила дальше не идти, постояла на мосту, и вернулась на площадь. Как по-другому вернуться домой, я не знала, пришлось идти на кольцо троллейбуса.

Теперь я знала имя женщины – Маша. Но, что делать с этим знанием, не понимала. Честно сказать, вся затея перестала быть интересной, и мне как-то стало неловко. Я слишком близко подошла к этой женщине, почти в квартиру ее влезла. Это не всякому понравится.

Я ехала по городу, по центральному его проспекту и приглядывалась к людям. Они были другие – не такие как в моем родном городе. Одетые на всякий случай в плащи и куртки, с зонтами, бледными лицами, озабоченным выражением лица. На фоне прекрасных больших домов, почти дворцов, они были маленькими, и проблемы их были маленькими. И кто, что несет: кто сахар, а кто макароны – мне теперь было безразлично. Мое внимание поглотил сам город, в котором мне предстояло жить. С его деревянными лестницами в старых домах, большой рекой и большими мостами, длинными проспектами и музеями. Мне нужно было познакомиться с ним и найти в нем свое место.

Я уже различал утренние звуки: на верхнем этаже в туалете сливали воду, плакал ребенок. За стенкой рядом бранились вечно пьяные супруги. Утро наступило, но я… боялся проснуться. Для меня это было фатально. Я боялся столкнуться с неизбежностью, с тем, что произошло вчера, с его последствиями. Как только я открою глаза, оно накроет меня как осенние листья в октябре устилают газон под моим окном, как снег покрывает в декабре могилы на кладбище… Вот именно, могилы… Я заставил себя открыть глаза.