Я посадила вертолет на стоянке возле ресторанчика – в трех кварталах от воронки. Выскочив из кабины, мы бросились туда, где бушевало пламя. Навстречу нам бежали люди, в основном в чем мать родила. Царил полный хаос. Пожарные еще не прибыли, люди из нашей группы, которые должны были извлекать вновь найденный артефакт, тоже куда-то запропастились.

Некоторым счастливчикам удалось выбраться из своих жилищ, и теперь они в ужасе взирали на то, как их дома сгорают дотла. Кто-то в панике метался по улицам, стараясь не задеть оборванные электрические провода. Характерное бирюзовое сияние исходило из огромной воронки, где еще совсем недавно стояли два коттеджа.

Откуда-то выбежала женщина в ночной рубашке и кинулась ко мне.

– Эми! Эми! – кричала она, схватив меня за руку и потащив за собой. – Она спала в своей комнате! Моя Эми!..

Я остолбенела. Фасад коттеджа выглядел невредимым, однако вся его задняя часть просто-напросто отсутствовала. Здание превратилось в кукольный домик: я видела жилые комнаты, мебель, ванную…

Спальня Эми находилась как раз возле края воронки.

Митчелл оторвал безутешную мать от меня, стараясь ее успокоить.

– Ее там нет, – твердил он, вцепившись ей в плечо. – Ее там нет.

Воронка была завалена обломками и заполнена жидкой грязью. Вероятно, где-то прорвало водопроводную трубу. Из груды битого кирпича торчали телефонные столбы с гроздьями проводов. Из бурой жижи вперемешку с камнями выступал капот автомобиля.

Не было никакой возможности приступить к поискам оставшихся в живых.

А затем я увидела собаку. Здоровенный сенбернар, уже не щенок, но еще не совсем взрослый, стоял около воронки и облаивал груду обломков. Ему вторили другие псы, но сенбернар игнорировал их – он просто застыл на месте и продолжал настойчиво лаять, не сводя взгляда с одной точки.

Там ничего не было – только грязь, одежда и сломанная микроволновка.

Мы с Митчеллом проверили соседние дома. Ничего.

Нам сказали, что в ту ночь погибло восемь человек. Наверное, остальные сумели выбежать наружу, когда задрожала земля.

Вот и весь итог: восемь жертв…

Находясь на высоте пятнадцать тысяч футов, я убила восемь человек – ни в чем не повинных людей. Они не заслужили такой чудовищной участи. Представляю, как им было страшно!

Меня убеждают в том, что мы не могли их спасти. Я знаю, что это неправда. Мы могли бы не летать к Большому каньону – и вообще ничего не делать. У меня бы камень с души свалился, если бы я могла сказать, что выполняла приказ начальства. Но нет, я вызвалась сама. Я в ответе за случившееся.

Похоже, остальные нашли тот или иной способ похоронить произошедшее – все, кроме меня. Ребята из лаборатории выказывают мне сострадание, заботу, сочувствие. Но я не привыкла к подобному вниманию: ведь я сама всегда заботилась о других.

Митчелл заглядывает ко мне так часто, как я ему позволяю, что для него, думаю, явно недостаточно. Он очень переживает, и это видно невооруженным глазом. Но я не хочу говорить с ним о недавнем кошмаре.

Митчелл – мой напарник. Именно он нажал на кнопку. Он должен чувствовать свою ответственность. И если мы будем и впредь летать вместе, я не хочу, чтобы прошлое колом встало между нами.

После трагедии я сблизилась с доктором Франклин. Она сказала, что я должна обращаться с ней на «ты», как будто такое возможно. Учитывая обстоятельства, доктор Франклин держится хорошо. Ведь она срежиссировала это, и ей сейчас – тяжелее всего.

Каждое утро перед своей сменой доктор Франклин заглядывает ко мне, иногда задерживаясь на несколько часов. Она отлично играет роль старшей сестры. Только ей удается отвлечь меня от тяжелых мыслей. А еще она снабжает меня книгами и приносит мне сентиментальные любовные романы. Ну и чтиво, сплошной мусор! Но доктор Франклин с удовольствием читает их, и я тоже постепенно втянулась. Потом мы вместе смеемся над сюжетом и героями. К подобной дребедени мы относимся с одинаковым чувством юмора. Полагаю, в том, что касается отношений между людьми, доктору Франклин везет так же, как и мне.