Это такой стресс…

Сука, ну, ты-то откуда взялся на мою голову?!

Лимит наполнения лёгких был исчерпан. И я заверещала на весь парк так сильно, как никогда не орала. У самой уши заложило.

Дио прикрылся, я рванула от него в противоположную сторону, ближе к подросткам.

****

Можно дать мне мастера спорта в беге на каблуках. До тинейджеров добежала быстро напугав их. Ребята покидали выпивку и вскочили со скамейки.

— Голый, — заикалась я, влетая в их компанию.

— Эксбиционист?!

— Где?

— Он уже ушёл?

— Может, выловим?

— Маньяк! — кричали девчонки.

Я стала выбираться ближе к выходу из парка. Через дорогу парковка и мой дом.

Как-то получилось успокоиться, особенно когда увидела свой подъезд.

Всё кончилось. Этот уродский день позади.

Шла и усмехалась.

Надо же какой интересный вечер, ни на что не похожий в моей жизни. Бывало веселье, но не такое стрессовое.

Шла быстро к подъезду, посмотрела на свою машину. Старушка стояла спокойно на своём месте. Давно она у меня, и не собиралась менять.

Свистнул домофон, и я пришла домой.

Это мой дом.

Здесь я жила всю свою сознательную жизнь. Где я жила до этого, могу отвечать только за интернат и общагу, остальные семнадцать лет моей жизни – пустота. Я их не помнила.

В лифт что-то не захотелось, меня неожиданно стало пугать замкнутое пространство. И с сегодняшним везением лучше не рисковать, точно застряну. На четвёртый этаж пешочком.

Из сумки достала ключи. Попыталась отдышаться, с опаской вглядываясь наверх.

Быстро открыла замок и спряталась в своей квартире. Дверь закрыла и по ней сползла на пол.

Это было… Жёстко по отношению к моей психике.

Всхлипывая, села на коврик и скинула свои туфли. Совершенно одна в своей норке.

Слёзы текли по щекам. Ранимая, опустошённая и самое страшное - одинокая.

И это началось девять лет назад, когда я открыла глаза, не понимая, кто я и где.

Горела машина моих родителей. От них самих ничего не осталось, я каким-то чудесным образом успела открыть дверь и выползти на траву.

Меня обнаружил Виктор Вепрев, ходивший на охоту в лес в тот вечер. Жора на него похож, такой же жирный и противный.

И Вепрев старший взял меня с собой.

С собой взял… человека, побывавшего в аварии. Точнее семнадцатилетнюю девчонку. Нет, они вызвали полицию и скорую, написали письмо, что я поживу в их доме.

Кому написали? Я не в курсе. Но никто не приходил больше за мной, даже полиция.

Их дом очень большой и богатый. У меня с собой только паспорт был, и я, до выяснения обстоятельств, жила в комнате с балконом.

Это очень странная семья. Они ко мне как к домашнему животному относились. Кормили, одевали. Но не разговаривали, если только указывали что делать. И Варвара, жена Виктора плотоядно на меня поглядывала.

Даже будучи с частичной амнезией, в ужасе, что ничего не помню, я считала их ненормальными. Они не сажали меня за один стол. Не отвечали, зачем я им нужна, и в голову приходили разные адские предположения. И я, между прочим, будучи взрослой женщиной, с содроганием сердца осознавала правильность тех мыслей.

Рабыня?

Девочка для битья?

Игрушка для их уродливого сыночка Жоры?

Который меня зажимал в каждом углу дома и пихал в меня свой отвратительный язык. Он предлагал мне такие мерзости! Заставлял делать такие гадости, что я в один прекрасный момент не выдержала и сбежала.

Около двух недель я прожила у Вепревых, до конца дней хватило.

Сдалась я в полицию, объяснила ситуацию, от опеки Вепревых отказалась, слёзно упрашивая отправить меня в интернат. Оставалось совсем немного до совершеннолетия, и я бы могла окончить школу.

В интернате меня руководство не любило, квартиру надо было давать. Разыскать моих родственников не удалось. Следствие зашло в тупик, не опознали ни машину, ни того, кто сидел за рулём и рядом.