– А ты не спрашивала, вдруг кто-то видел этого незнакомца? – мягко перевела тему в другое русло Гвиневра, которую, похоже, чужак волновал больше, чем странный сон.

– Нет, – Этна покачала головой, нехотя выныривая из потока собственных размышлений. – Все, кто помогали нам проводить испытание, ушли где-то в обед, а приход кого-то другого мы бы заметили. А если бы кто-то и видел незнакомца, то об этом бы уже все говорили. Понятия не имею, какую цель он преследовал и как смог незаметно уйти, но, надеюсь, он больше не вернется… Вы ведь не считаете, что я это выдумала или спятила? Я могу показать тот пергамент, если Калисто его не забрала, он наверняка до сих пор в…

– Мы тебе верим, – ответил Андерс, твердо и уверенно. Гвиневра согласно кивнула, будто и не могло быть никаких сомнений в чужом рассказе.

– Главное будь осторожна. А что до пергамента, то мы и правда верим тебе, но вот Калисто – нет. Уверена, она что-то знает и уже давно спрятала пергамент. Я бы так и сделала.

Этна заметно успокоилась, получив подтверждение веры. Это утешало, хоть и не давало ответов на все вопросы, которых стало еще больше. Почему Калисто солгала, если знает что-то? Нужно проверить, куда делся пергамент, возможно, бывшая наставница и правда его забрала вчера. Этна не могла знать этого наверняка – слишком странно ощущала себя вчерашним вечером.

Проводив горных воителей до порога, Этна попросила их не уходить и подождать ее на улице, а сама быстро направилась в читальню. Сейчас она пустовала, что было хорошо. Вот только возле подсвечника ничего не лежало, хотя молодая целительница надеялась, что возле входа, на небольшом стеллаже, будет лежать свернутый в трубочку пергамент. Она не помнила, куда Калисто дела его вчера, но искренне надеялась, что оставила в читальне. Даже проверила кресло, в котором сидела и другие стеллажи с книгами, но нигде не было и намека на свиток. Что ж, видимо бывшая наставница была умнее и осторожней, чем она предполагала.

Разочаровывавшись в отсутствии таинственного свитка, она вышла на улицу. Отсутствие Этны было очень недолгим, но за это время любопытные дети успели окружить воителей и, в отсутствие взрослых, терзали их не только вопросами. Грета в окружении еще пары детей рассматривала огромный меч, который лежал на коленях у сидящего Андерса. Своими маленькими ладошками они прикасались к острой стали и кривлялись искаженным отражениям, а воитель даже не улыбался, лишь умиротворенно наблюдал за удовлетворением чужого любопытства. А вот Гвиневра отнюдь не сидела. Стоя в стойке в окружении другой кучки маленьких северян воительница целилась из лука в ветку дерева. Отпустив тугую тетиву, ее стрела со свистом пронзила лесной воздух, попадая не в нижнюю ветку старой осины, но в ее зеленый лист, пронзая тот насквозь и срывая с ветки, останавливая свой полет столкновением со стволом другого дерева. Пораженные дети радостно и удивленно закричали, и наперегонки ринулись к стреле.

Хоть воители и не улыбались, но вот Этна не смогла не сдержать легкой улыбки. Детское любопытство всегда казалось каким-то необыкновенным и волшебным. Дети воспринимают мир иначе, через другую призму. Пусть тебе десять лет, но вид острого меча и пронзающей лист стрелы будет вызывать восторг также, как первый снег.

– Вы нравитесь детям, – проговорила она, подходя ближе к горным людям, сама с любопытством рассматривая их оружие, но сдерживая себя, чтобы не прикоснуться к блестящей стали меча.

– Скорее им нравится наше оружие, – заметила Гвиневра, убирая лук за спину и наблюдая за тем, как дети пытались вырвать стрелу из ствола дерева. Древко поддаваться не хотело, поэтому воительница пошла на помощь детям, без особого труда вынимая стрелу из коры и вручая детям лишь проткнутый листик осины, а вот стрелу пряча в свой колчан. Маленькие северяне были не слишком довольны тем, что им не дали трофей, но воинственный взгляд Гвиневры убедил их в том, что стрелы детям не игрушка.