Когда тихий завтрак подошел к концу, ученики неровным строем двинулись в левое крыло. Этот коридор был шире прочих, поэтому там вполне хватало место для всех, в том числе и для Велеса, ожидающего учеников. Мудрые выцветшие глаза внимательно прошлись по каждому из пришедших, морщинистые руки сложились в приветственный знак, когда с ним поздоровались. Одежды старейшины были все тех же темно-зеленых цветов, рубаха перетекала в штаны, размывая фигуру старика и лишь его подрагивающие ступни давали понять, каких усилий Велесу стоит стоять на ногах.

– Да пребудет с вами мудрость нашей Матери, ученики. Валериан, выбирай дверь, – старейшина взглянул на одного из близнецов, без лишних предисловий начиная испытание. Пять закрытых дверей. Двадцать пять людей, которым нужна помощь. Пять учеников, стоящих на пороге перехода к тому, чтобы зваться «целителями».

Валериан подошел к третьей двери, открывая ее и исчезая в палате.

– Виола, ты следующая.

Девушка выбрала вторую дверь, видимо, даже во время испытания не горя желанием быть далеко от брата, заходя в выбранную комнату.

– Августа, давай.

Похожая на молодую березку, Августа выбрала первую дверь, на миг оглядываясь, чтобы подарить очередной нежный взгляд Амосу, прежде чем скрыться в палате.

– Этна, давай.

Будущая целительница кивнула, немного взволнованно и быстро взглянув на старейшину, натыкаясь на его поддерживающий взгляд и зашла в последнюю дверь, слыша, как Амос заходит в соседнюю палату.

В палате почти ничего не изменилось, не считая стула, который поставили специально для второго человека, в то время как первый сидел на кровати. Точнее, первая. Это была пожилая женщина, одетая в бурое платье с красивой алой вышивкой на вороте, пышных рукавах и подоле. Этна сразу догадалась, что это шаманка, хотя прежде они так близко не пересекались. Сидящий на стуле юноша был одет в красивый камзол бронзового цвета и темные штаны, заправленные в высокие сапоги. Такую одежду она видела впервые, предполагая, что перед ней юноша с Юга. Но, не позволив себе отвлечься, будущая целительница безмолвно поздоровалась с людьми и принялась за работу.

Женщина, тщательно скрывавшая свое отношение к чужим шрамам, сидела спокойно, но при этом ее глаза, окруженные морщинками, пристально наблюдали за ней. А вот юноша в первые мгновения был поражен, перестав даже тереть свои красные глаза, скривив красивое лицо, хмуря густые брови, прежде чем все же удосужиться взять себя в руки и вернуть лицу спокойное выражение.

Как выяснилось, у шаманки болела голова (не будем размышлять о том, намеренно ли она довела себя до головной боли или это было удачное стечение обстоятельств), поэтому целительница, порывшись в заветной тумбе, стоявшей под тазом с кувшином, нашла пузырек с настойкой из пиретрума девичьего, ромашки и мяты, открывая тот и выливая жидкость светло-зеленого цвета в небольшую пиалу. Вернувшись к пожилой женщине, Этна протянула ей пиалу, велев дать ей буквально пару секунд. За эти пару секунд ее пальцы успели прикоснуться и надавить на участок кожи между бровями, лишь после разрешая шаманке опустошить пиалу. Эффект от действий не будет мгновенным, но минут пятнадцати должно было с лихвой хватить, чтобы головная боль прошла.

Отойдя к юноше и пообщавшись с ним, выяснила, что тот страдает от зуда в глазах, который появился по прибытию на Север. Не исключая того, что это мог быть признак аллергии, связанный с насекомыми, юная целительница отошла к тазу с водой, снимая свои перчатки, моя руки, прежде чем вооружиться смоченным куском ткани, возвращаясь к южанину и аккуратно промывая его зеленые глаза, прежде чем вернуться к тумбе, чтобы взять настойку, состоящую чисто из ромашки, сделать компресс и вернуться к юноше, накладывая его, сообщая, что так нужно посидеть несколько минут.