В голове висел только один вопрос. Почему? И за что мне всё это?

Через несколько дней мы с ним вернулись домой. Состояние навряд ли можно было назвать разумным. Но понимание того, что я осталась одна, с ребенком, без работы, фактически без жилья, потому, что в ближайшее время, пусть даже в течении полугода, мне нужно будет съезжать с квартиры, а на носу первое сентября и мне как-то нужно собрать сына в школу.

Сейчас, спустя годы, я четко понимаю, что в нашу жизнь люди приходят именно в определённый момент, в тот момент, когда начинается их роль в нашей судьбе. Они приходят не случайно. Благодаря, этим печальным событиям, я стала общаться с двумя женщинами, на тот момент они пережили страшные трагедии, похоронив единственных сыновей. То есть, Господь мне послал людей, которые понимают меня, которые уже более опытны в переживании таких моментов, которые могли осознавать и понимали, что делать со мной в той или иной ситуации, но на тот момент я ещё не знала, насколько понадобится мне их прямая поддержка,ведь я пройду их же путь жизни. Сейчас, спустя шесть лет, они в прямом смысле стали частью меня, частью моей семьи, без которых мне было ни в тот момент, ни в этот, не справиться.

Шли дни, в голове был, одним словом бардак. Нужно было собирать сына в школу, решать что-то с работой и решать что-то с жильем. Денег не было просто ни на что. Но и руки не поднимались, чтобы начать что-то делать.

Организм требовал восстановления, переосмысления, перезагрузки или просто чтобы кто- то взял «флешку» твоей жизни и переформатировал её. Но это всего лишь небольшая доля чёрного юмора.

Шли дни. Сейчас я даже не могу вспомнить, что я делала в эти мгновения. Я без конца, при первой возможности мчалась на кладбище. Я плакала, рассказывала о том, что с нами происходит ежедневно, я брала в термосе чай и пила с ним его там, на лавочке и таскала ему его любимые пироги с соленым огурцом.

Из дневника памяти.

28 июля 2018 год.

Наступил день. День, к которому мы готовились. День, который должен был быть, одним из самых счастливых дней в нашей жизни. Утром, открыв шкаф и проведя руками по белому подолу платья, которому так и не суждено было одеться, я отправилась к Саньке. Нет, на удивление настроение было не на много, но лучше обычного. Я смеялась с ним. Рассказывала, какое должно было быть платье. Рассказывала, как нам с сыном приходится перестраивать планы. И это уже теперь не дом у моря в Крыму, куда так хотел уехать Санька, не собственный пруд и даже не просто те прежние вечера, когда каждый рассказывал, что произошло за день.

В этот день, мне показалось, что уже совсем неуместны гвоздики, которые совсем завяли от жаркого июльского солнца. Рассказав о той каше, а иначе это было назвать никак нельзя, я стала убирать цветы. Почему я решила написать про эти цветы? Это сыграло ещё одну роль в дальнейшем, что происходило со мной…

Кто-то, спустя несколько дней, стал говорить мне, что ни в коем случае нельзя было убирать со свежей могилы ничего до 40 дней. Эти суеверия (об этом позже), я думаю которые касались не только меня, хотя бы раз в жизни, изводили меня все последующие дни. Я ложилась спать с мыслями, что я сделала что-то не то. Что-то страшное и непоправимое, тем самым вводя себя в состоянии непроизвольной депрессии.

Спустя 20 дней, после всех трагических событий, мы поехали в Городецкий Феодоровский мужской монастырь, где умер сам Александр Невский. Именно по-этому и было принято решение поехать туда. Я помню своё состояние. Состояние, когда ты не понимаешь что с тобой происходит каждый день. Состояние, когда ты, в прямом смысле слова, просто начинаешь терять себя, окружающий мир, разум и просто начинаешь существовать. В голове только вертелось, что, убрав эти злосчастные гвоздики, я совершила что-то непоправимое в своей жизни. Горькие слёзы катились по щекам. Мгновеньями от них начинаешь задыхаться. Горький, огромный ком подкатывал к горлу и давил на легкие, солнечные сплетения, воздуха просто не хватало. Я стала выходить на улицу, когда навстречу мне входил высокий, преклонных лет монах.