– Ты только представь на минуту, что будет, если ты попадешь в аварию? Хорошо, если останешься жива. А если сядешь в инвалидное кресло? Ты такой участи хочешь? – спросил отец.

Он встал и начал нервно ходить по гостиной, а Вика представила себя в этом самом кресле, отчего волосы зашевелились на голове.

– А если, не дай бог, собьешь человека или убьешь кого-нибудь, тогда что? – продолжал сыпать страшными вопросами Александр Владимирович. Он остановился напротив и вперил в нее взгляд, от которого дочь невольно поежилась. – А тогда, девочка моя, тюрьма, – отец развел руками, – и я ничем не смогу тебе помочь. Сегодня в таких случаях очень сложно отмазать человека. Везде камеры, все с айфонами, все записывается и тут же выкладывается в сеть.

Воображение Вики тотчас нарисовало картинку, как она сидит в камере за решеткой, в тюремной робе, с бритой головой, – и от этой мысли у нее все похолодело внутри.

– На, посмотри. – Александр Владимирович положил перед ней айфон, выдернув ее из ужасных видений. – Весь интернет забит вашими с капитаном фотографиями.

Вика почувствовала, как кровь ударила в голову. Ей даже не пришлось заходить на новостной сайт, ведь именно его читал отец, когда она вошла в гостиную. Вика пролистала ленту и увидела те самые фотографии. На одной из них капитан Бирюков стоит возле «порша», за рулем которого отчетливо видна она. На другой Виктория в его сопровождении идет в патрульную машину. Судя по ракурсу, с которого были сделаны снимки, она догадалась, кто их автор. Конечно, у нее не было доказательств, но она нисколько не сомневалось, что в этот раз снимки попали в сеть благодаря Максу. Вот почему он всю дорогу, пока она общалась с капитаном, торчал на противоположной стороне улицы. Как же Вика разозлилась, попался бы он ей в тот момент, она бы ему все лицо расцарапала.

– Мать очень сильно расстроится. – Отец взял чашку с чаем со стола и отхлебнул.

– Пап, умоляю, не говори ей! – Вика сложила перед собой ладони. – Она съест меня живьем.

– Дочь, шила в мешке не утаишь! – воскликнул отец, всплеснув руками. – Если я ей не скажу, ты думаешь, она об этом не узнает? – Он нахмурился, как грозовая туча. – Если сама не увидит фотографии, то обязательно найдется какой-нибудь доброжелатель, который донесет ей, – шумно вздохнул отец. – Вика, у меня сейчас очень сложная ситуация на работе. Прошу тебя, не подставляй меня больше, думай над каждым своим поступком. – Он строго посмотрел на нее. – Я все сказал. Надеюсь, ты меня услышала. А теперь можешь идти досыпать или, если хочешь, позавтракай.

Какой завтрак? В тот момент Вика мечтала об одном – быстрей спрятаться в своей комнате.

– Да, пап, я все поняла. – Она закивала, поднимаясь из-за стола.

Вернувшись к себе, Виктория в сердцах хлопнула дверью, взяла с письменного стола макбук и завалилась на кровать. Еще раз пересмотрела фотографии с капитаном, проклиная Макса на чем свет стоит. Себе тоже досталось – за то, что не прислушалась к интуиции и повелась на его провокацию. Она ведь не хотела с ним гоняться, он взял ее на слабо. Но назад уже ничего не вернешь.

Вика подумала, что можно было бы теперь на Машкиной BMW участвовать в гонках, но тут же отмела эту мысль. Она вспомнила, как в один из дней, когда состоялись очередные заезды, у нее не поучилось взять машину – мать была выходная и целый день до самого вечера работала в кабинете. А поскольку Машка сама боялась участвовать в гонках, Вика захотела села за руль ее машины. Но та даже слушать об этом не стала: «Еще чего! Не дай бог что случится с тачкой, предки меня убьют. Им же придется ее ремонтировать, а они у меня не такие толстосумы, как твой батя», – категорично заявила она.