– Кто ты? Ты не Гворкович, ты не моя! – прокаркала старуха. – Почему же на тебе мои гранатовые серьги?

Рика ощупала свои уши, в них действительно были вдеты серьги Люси. Девушка судорожно стала дёргать застёжки, пытаясь их снять.

Старуха разразилась скрипучим смехом.

– Ты же понимаешь, что не сможешь их снять?

Смех заполнил всё пространство, лицо старухи исчезло, на смену ему явилось другое. Это было лицо молодой женщины, но с ним было что-то не так. Если бы Рика могла кричать – она бы закричала, перед ней в белом тумане выступило лицо мертвеца. Губы были синими, глаза открыты и остекленели, волосы белые, точно такие же, как у самой Рики в последнем виденном отражении в зеркале. Вдруг лицо сделало судорожный вдох, глаза заморгали и уставились на девушку. Хвостове никогда ещё за всю её небольшую, но приятную жизнь не было так страшно. Жуткие секунды первого вздоха прошли, и Рика вдруг узнала, кто перед ней. По крайней мере, ей так показалось. Новое лицо очень было похоже на неё саму, или нет? Мирабель! Вот чьё это было лицо! Мёртвая молодая Мирабель посмотрела на Рику, но не успела сказать ни слова, как туман закружился, казалось, он распадается на куски. Рика могла бы поклясться, что они холодные и липкие. Хвостова снова полетела вниз, а когда движение замедлилось, перед ней вновь оказалось лицо старухи. Это была уже другая старуха, и её лицо казалось девушке смутно знакомым.

– Кто ты, дитя? Почему я ничего не знала о готовящемся путешествии в туман? – спросило она.

Рика поняла, что может говорить.

– Я оказалась здесь случайно. Я ничего не понимаю, – с мольбой в голосе чуть ли не закричала молодая хвостова.

– Не пугайся, дитя, Голубка не оставит тебя.

Из тумана выступили руки, все в старческих пятнах и морщинах. Это не были приятные руки бабушки, это были костлявые пальцы, жадно тянущиеся к Рике. Она не хотела, чтоб пальцы дотянулись до неё, и оттолкнула их.

– Что?! – крикнула старуха. Её лицо менялось, оно исказилось злобной гримасой, Рика не хотела на него смотреть, и глаза старухи вдруг стали белыми.

– Как? Откуда взялась пелена? Кто ты такая, что посмела закрыть мне глаза?! – верещала старуха. А Рика продолжила свою отчаянную борьбу. Она откуда-то знала, что нужно делать. Она не останется в тумане, ей здесь не нравилось.

– Мне не нравится этот туман, и ты мне тоже не нравишься! – произнесла в ужасе Рика.

Старуха вскрикнула, и её голова, увеличиваясь в размерах, стала раскачиваться в такт монотонной песне, или заклинанию, которое издавал рот. Руки старухи пытались добраться до Рики, а пелена на глазах становилась прозрачнее. Рика поняла, что времени у неё совсем немного.

Она отчаянно пыталась придумать хоть что-то, но тщетно. Помощь пришла извне. Сквозь туман позади старухи вновь появилось лицо мёртвой Мирабель, а затем и вся она, на лице было запечатлено выражение суровой решимости. Она прошла сквозь старуху, на мгновение обе тени перемешались в густом тумане. Старуха на секунду прервала свою песнь. Казалось, она пыталась понять, что произошло, тем временем Мирабель уже пролетела сквозь Рику. Девушка застыла от внезапного холода. Казалось, что за долю секунды она замёрзла насмерть. Рика чувствовала, что кровь больше не движется внутри её тела, она была холодной и мёртвой. Сердце перестало биться, превратившись в кусок замёрзших безжизненных мышц. Губы Рики без её ведома стали шептать:

– Й але туре се, мэй ка ди. Й але туре се, мэй ка ди.

Постепенно шёпот становился громче, и вот Рика с уже тёплой кровью и вновь забившимся сердцем распевала, раскачиваясь в такт: