Впрочем, кроме неприятного инцидента с дворцовыми прихвостнями, жизнь Лестора ничем не была омрачена. Он выполнял работу, которую любил, и получал за неё золото, которое отдавал по большей части в оплату своего путешествия (это было привычной практикой – брать деньги в долг на путешествие после Академии, ведь именно там у выпускников была возможность проявить себя и найти потом хорошее место службы).

Лестор погрузился в работу, переворачивая древние страницы толстой книги. Он подкрутил светильник, сделав свет приглушённым, и щёлкнул карманным переводчиком очередной неясный отрывок.

– …земли, которые мог обежать Олень и проскакать Белка, тянулись с востока на запад на тысячи фаланголов… – прокаркал металлический голос переводчика.

Лестор сделал пометки в своих записях и продолжил чтение, время от времени щёлкая переводчиком. Он и сам знал древний язык, только иногда были неясны конструкции предложений. У каждого историка был такой переводчик, только наполнялся он самим же историком. Были в продаже уже заполненные карманные переводчики, однако словарный запас их был ограничен только самым необходимым. Лестор наполнял свой переводчик во время путешествия и благодаря этому выучил пару экзотических языков. Также ему удалось записать несколько разговоров на запретном языке. Он был сложен и не похож на другие языки. Но прибор, в который были заложены всевозможные варианты конструкций слов и предложений, разделил речь на отдельные слова, и теперь Лестор мог вечерами, после работы, пытаться учить запретный язык. По правде говоря, были специалисты – переводчики запретного языка. Парочка служила при императоре, но Лестор точно знал, что их знания ограничены только необходимым набором слов, обычно представители Запретных земель говорили на всеобщем языке имперцев. Переводчики с запретного нужны были для подписания договоров, они проверяли, нет ли какой хитрости в бумагах. Таким образом, они знали лишь язык договоров и не более. Их с успехом заменяли карманные переводчики, потому обучиться запретному языку было практически невозможно. Попытаться найти в городе запретного, который бы помог ему в изучении языка, Лестор даже и не смел надеяться, всем было известно, что запретные крайне необщительны и не очень-то чтят любопытство.

Однако, язык договоров помог Лестору определить некую логику языка, а также явился основой словарного запаса. Лестор был пытлив и умён и твёрдо нацелился на изучение запретного языка, а значит, имел все шансы на успех. Если бы кто-нибудь спросил историка, зачем он учит этот язык, его хвост бы дёрнулся влево, ведь он бы не смог дать точного ответа.

Лестор сидел над древним манускриптом до позднего вечера, не заметив, как день угас.

Раздался стук в дверь и звонкий голос Астера:

– Рога Оленя! Лестор, ты должен был быть двадцать минут назад у Красных ворот! Клянусь хвостом Белки, если ты сидишь за книгой, я отдам тебя на съедение Кухе!

Куха была толстой поварихой на кухне императора и частенько кидала томные взгляды на Лестора. Астера это очень веселило, он считал, что та либо влюбилась в историка, либо хочет его съесть.

Лестор растерянно соскочил с места.

– Сейчас, не барабань, пожалуйста, как в борделе.

Он открыл дверь смеющемуся Астеру.

– Как есть, сидишь за книгой.

– Я задвинул шторы и потерял счёт времени, – виновато сказал Лестор.

– Башня императорской библиотеки, тут стоят древние окна, как я понимаю, часть истории? – сверкнув глазами, полунасмешливо спросил Астер. Не то чтобы он не ценил историю, но считал её необязательной для изучения.