А вслух заметил радушно: 
 – А я Денис Олегович, живу в двадцать второй. Можно просто Денис. 
На правах старшего Цесаркин протянул руку мальцу и, не утерпев, поинтересовался: 
 – А сколько ж вам лет, супруги? 
 – Девятнадцать,  – хором ответила парочка и заспешила к себе. Денис внутренне содрогнулся и попытался вспомнить себя в эти годы и тех девчонок, с которыми крутил любовь в университете. Ни на одной из них не хотелось жениться. Ни тогда, ни сейчас. 
Он ввалился в квартиру и сразу же напоролся на сладкую парочку, дремавшую в прихожей. Герда,его умная собака, растянулась по всему коридору, а сверху на ней обосновалась Фиби-Буффе. Недособака первой подняла голову и залаяла, а следом открыла грустные глаза Герда. 
«Ну где тебя носит, хозяин?»  – поинтересовалась молча. 
 – Вот-вот,  – загавкала Фиби.  – Безобразие! 
 – Пойдем на улицу, Герда,  – признал свою неправоту Цесаркин и украдкой заглянул в комнату бабули. Столовая оказалась пуста. 
 – Сама ее жду,  – заскулила жалобно Фиби. 
Цесаркин усмехнулся про себя и, подхватив поводок, свистнул  Герде. Та понеслась вниз по лестнице, а жеманная Фиби горестно засеменила в пустую кухню. 
«Где ты бродишь, Арахна?  – мысленно поинтересовался Цесаркин.  – Нового дедка обрабатываешь?»  – И сам задохнулся от возмущения. 
Всю прогулку по парку он размышлял о жене деда. Но вот думать о Нине как о своей родственнице даже не смог. Словно ком застыл в горле. 
«Ну какая она мне сестра!» – раздраженно подумал Денис, кидая Герде мячик. А уже дома вспомнил, что забыл пакет с продуктами на работе. 
«Фу ты ну ты, море ясное!  – рассердился Цесаркин, чувствуя, как уши пухнут от голода. – С нее причитается за долбаные сковородки»,  – тут же решил он и рванул к холодильнику. Выудил знакомый судок с мясом и быстро открыл крышку, намереваясь съесть всего один кусок. Но ошалело застыл на месте. Оставшиеся три куска мяса по-французски украшали пауки и мухи. Пластмассовые, конечно, но есть стряпню Тарантуль разом расхотелось. 
Цесаркин расхохотался на всю кухню, пугая собак, усевшихся на пороге. 
«Вот же стерва!  – восхитился он чувством юмора Нины и открыл следом банку с борщом. Но между едой и крышкой оказалась вставленная тарелка, на которой величественно возлежала круглая куча. – «Веселые какашки»,  – хмыкнул про себя Денис, понимая, что больше никогда не притронется к бабулиной еде. Он вспомнил, как лет в семнадцать пугал аналогичным сувениром Верку, младшую двоюродную сестру. Эта дурочка верещала как резаная, а потом нажаловалась матери. Ну и ему влетело тогда. 
Денис почувствовал, как внутри закипает злость. 
«Зараза,  – хмыкнул он про себя, понимая, что сейчас разобьет что-нибудь от голода.  – Жалко ей борща и мяса, а сама квартиру захапала!»
Цесаркин быстро переодел рубашку и отправился обедать в близлежащий вегетарианский ресторан. Но дурацкая спаржа не понравилась. То ли плохо приготовили, то ли надоела! 
Денис вышел на улицу и, кляня жадную Арахну, поплелся домой, намереваясь все-таки затащить в чулан диван из кабинета деда. 
Он все еще мысленно ругался с Ниной, обвиняя ее во всех своих бедах, когда в голову пришла идея, показавшаяся ему великолепной. Цесаркин рванул к машине и, дав по газам, полетел по сонному городу на другой конец к однокласснику Славке Косолапову. 
Косолапов, нечесаный и немытый, один обитал в огромном частном доме. Может, кто-то бы согласился соседствовать с двумя питонами и одной коброй, но жить рядом с неряшливым от природы Славкой не решился никто. Но Косолапову плевать хотелось на женский пол, и Денис подозревал, что друг так и остался девственником, сосредоточенным на удивительном хобби, в одночасье превратившемся в прибыльную работу. Насколько знал Денис, продажа змей и остальных хладнокровных приносила немалый доход. Цесаркин вспомнил, как внутренне содрогнулся, несколько лет назад впервые увидев, как Косолапов отдирает лапки огромным тараканам и складывает живые тушки по баночкам.