Когда я вернулась в квартиру, то ещё с порога услышала, как Гоша сипло и надрывно ругается по телефону.
— Нет! К чёртовой матери! Даже и не думай! Только после того, как вы меня закопаете!.. Никогда я не напечатаю его в серии, это даже не обсуждается!.. Ты прекрасно знаешь, почему. Это унылая тягомотина, а не боевое фэнтези!
О как! Мы и рычать умеем? Вот уж не думала. В зайчике проснулся тигриный рык… Точнее, сип! А ещё зайчик ослушался доктора и сел на диване. Вот это требует немедленного наказания. Отнять гаджеты и запретить включать телевизор!
Твёрдым шагом я прошла в комнату и отобрала у Гоши его яблочный смартфон. Сказала в микро с милой улыбкой:
— Извините, перезвоните завтра. До свидания.
Сбросив звонок, положила телефон на стол и указательным пальцем обличила:
— Вы сели! А сказано было — постельный режим!
— Яна, ты берега попутала, да? — возмутился Гоша. — Немедленно верни мне телефон, у меня важный разговор по работе!
— У вас ангина и больничный. Ложитесь и чтоб больше не вставали!
— Ты за кого себя принимаешь? Я сам знаю, что мне делать, — самоуверенно заявил Гоша, и мне пришлось сунуть ему пакет с лекарствами:
— Ради бога. Будьте любезны. Вот, принимайте в соответствии с назначением врача.
Тут я была уверена на все сто процентов — Гоша спасует и не выдержит умственного напряжения. Ни один мужчина из тех, которых я знала, не был способен принимать все лекарства в срок и именно так, как было предписано. Всучив ему особо неразборчиво написанный рецепт, я понесла продукты в кухонную зону, украдкой подглядывая за Гошей. Присматривать надо обязательно, а то, например, папа один раз хотел выпить капли для носа…
Ловко почистив десяток картофелин, я поставила их вариться в большой кастрюле и обернулась, предупредив:
— Это полоскание!
— А как им пользоваться? — с некоторой долей отчаянья в голосе спросил Гоша, вертя в руках флакон и насадку.
— Я вам обязательно расскажу и даже покажу, если будете слушаться! А пока поставьте на место, полоскание будет после еды.
— А это что? Антибиотики?
Рассмотрев коробочку в его руке, кивнула и добавила:
— А их принимают по… сколько?
— По одной таблетке?
— Не угадали, по две! Во время еды.
— Ну а это-то можно?
— Через два часа после антибиотика.
— Ты меня разыгрываешь! — отчего-то обиделся Гоша.
— Больно надо, — фыркнув, я выложила фарш в мисочку, разбив в него яйцо и посолив, принялась размешивать ложкой. — Сами разбирайтесь, если не верите.
— Не буду я разбираться, — ответил Гоша, и я услышала скрип дивана. — Я вообще завтра на работу поеду.
— Щас! — хмыкнула я. — Аж два раза поедете! Сказано было — постельный режим, значит, будете лежать и руководить по телефону.
Я повернулась к Гоше с ложкой в руке и уточнила:
— Один раз в день!
— А по какому праву… Нет, я не понял! Почему ты тут распоряжаешься? — вскипел он, как молоко в кастрюльке.
Я наморщила лоб, пристально глядя на занудного, противного, невоспитанного мужчину, сидящего с голым торсом и воинственным видом на диване посреди гостиной с матовым полом. Потом положила ложку в фарш и громко спросила сама себя:
— А действительно. Чего это я тут корячусь? Дел у меня других, что ли, нет, кроме как с вами нянчиться? У вас вон Лера есть. В случае чего, апельсинами можно прокормиться, там много витамина С.
Прикрутив огонь под картошкой, я вытерла руки о полотенечко и сложила миску с фаршем в холодильник, потом взяла свою сумку и пошла в коридор. Внутри бушевала ярость, звенела натянутая струна обиды. Не на Гошу, нет. На убогих не обижаются. На себя — да. Дура я. Надо было сразу сваливать утром. Так нет: доктора дождалась, посуду помыла, за лекарствами сбегала! Ну не лохушка ли?!