– Брось, вот я как раз смогу постоять за себя.

Тео резко схватил меня за руку, выкручивая ее за спину. Я рефлекторно согнулась пополам, пытаясь унять боль. Захрипела, зажмурила глаза, медленно выдыхая. От перенапряжения мышцы шеи тряслись. Но я молчала. Потому что привыкла.

Он отпустил меня почти сразу. Я считала каждую секунду. Семь. Я даже сопротивляться не могла.

– Я этого не ожидала, – оправдалась я. – От тебя точно.

Не обижалась. Мы частенько дрались, но это больше походило на избиение. Удивительно, но избивала я, а не меня. Тео всегда поддавался. Зато на тренировках мне доставалось сполна. Он будто вымещал всю злость за мои решения. Особенно тяжело было первое время: он надеялся, что боль отпугнет меня, поэтому нисколько себя не сдерживал. Долго извинялся, когда помогал встать или обрабатывал раны, но на следующей тренировке все повторялось. Круг я разорвала, лишь научившись побеждать. Не всегда, но достаточно.

– Просто… Ты мне даже позвонить не сможешь, если что-то случится.

– Перестань, тебе не идет роль мамочки. Опасности не больше, чем в Клетке.

– Но в Клетке я могу быть рядом всегда. Там мои знакомые, которые приглядывают за тобой и сообщают, если меня каким-то образом не было с тобой.

– Да ты следишь за мной, – засмеялась я, прекрасно понимая, о ком он говорит. В Клетке всегда полно народа во время пятничных боев, но некоторые лица там неизменно присутствуют. Есть еще двое организаторов, помимо Макса. Они старше, окончили университет уже. Иногда они заставляют меня задуматься: смогу ли я выбраться из этого ада, если у них не вышло?

Я уже открыла рот, дабы продолжить, но раздался оглушительный сигнал. Я поморщилась, терпеливо ожидая конца сирены. Будь рядом жилые дома, люди бы вызвали полицию.

– Что за…

Ответ нашелся сам. Мотоциклисты уже на старте. Рев моторов нарастает, а нас сгоняют в одну толпу люди с флажками. Я пячусь назад, пока не натыкаюсь на перила, ограждающие импровизированную трибуну от дороги. Тео помогает мне запрыгнуть на высокий помост и ведет к свободной площадке. Стоило просто оглядеть трассу, чтобы даже такой неосведомленный человек, как я, понял, что задача не из легких. Она проходила по главной дороге лишь частично: в какой-то момент сворачивала в овраг, откуда по извилистой узкой тропе – иначе не назовешь – гонщики должны были вернуться к старту. Вот только тропа была полна ям, кочек, трамплинов, как меня с воодушевлением заверил возникший рядом Макс. С моего места не было видно ничего. И едва ли будет видно им.

– А если кто-то пострадает? – спросила я. Не знаю, почему. Просто вырвалось.

– Очень странно слышать подобное от бойца из Клетки. Всегда кто-то страдает. Как в боях, так и здесь.

Как и везде. Как и всегда.

***

Победитель не заставил себя ждать. Как и первый проигравший. Его падение сопровождалось целым столбом пыли, который заметили даже мы. Даже в почти полной темноте. Я приоткрыла рот, наблюдая за феерией катастрофы. Завораживает. Макс сощурился, подаваясь вперед, хоть мы и стояли у самых перил. Я бы могла подумать, что он пытается оценить, насколько парень пострадал, но ведь это Макс. Его беспокоят только деньги и он сам.

Его привезли остальные, предварительно закончив круг. Забавно. Пришлось ждать, потому что никто не хотел портить свое время. Я фыркнула, сжимая кулаки. Вот в чем разница. Если у нас кто-то теряет сознание, боец требует помощь сразу. Даже если оппонент не сдался и не отключился. Такое бывает, каждый из нас знает. Просто не можешь говорить, просто хрипишь. В таких случаях все аннулируют. Никто не получает денег. А они бросили человека, просто потому что не хотели портить результат. Они даже знали, что не выиграют. Просто объезжали тело, как очередное препятствие. Никто не помог даже убраться с дороги. Меня трясло.