- Или Вы разрешаете бить родному сыну не родную дочь? – Оу. Я даже не могла рассчитывать на такой поворот. Изо всех сил пытаюсь подавить улыбку. Получается со стороны как будто губы дрожат. – Думаю, органам опеки нужно посмотреть на условия проживания девочки и подвергается ли она домашнему насилию!

У отчима вспыхивают глаза. ПсихоЛОХУШКА не представляет с кем связалась и какие связи у «дяди Лёвы». Если она решит натравить на нас органы опеки, её разберут на органы человеческие.

Мама вытаскивает меня из кабинета за шкирку, отчим звонит кому нужно и упоминание нашей семьи вообще исчезает из дела. Выкуси, Серёжа, сегодня я не поеду лепить шахматы из хлеба.

- Как это всё понимать? – шипит мама, дёргая меня за руку. Ей всегда стыдно за поведение дочери. Всем повезло с детьми, а у неё девка какая-то непутёвая. – Я тебя совсем не узнаю, дочь. Ты из нас кровь пьёшь уже галлонами, даже не литрами. Ты чего хочешь?

- Я сказала правду. – отвечаю ей с вызовом, скрещивая руки. Не поздно ли с вопросами? Когда мама переспала с отчимом и переехала к нему, она не спрашивала меня: хочу я жить с ним, не хочу. Ей было глубоко насрать как мне будет житься с милым Серёженькой и бандюганом - Лёвой. – Серёжа разбил мою колонку.

- И ты решила разбить за это его машину? И чуть не убить себя и друзей? – мама чуть ли не срывается на крик, но ей хватает выдержки. Она вовремя одёргивает себя и берёт в руки.

- Нет, конечно. Серёжи не было в машине, зачем её разбивать? – мама начинает стонать в голос.

- Не знаю, я что делать с тобой, Василиса! Устала от твоих выходок. Ты совсем уже отбилась от рук. – закатываю глаза. Ничего нового мама мне говорит. Я и без неё знаю, что плохой ребёнок, не девочка – припевочка, о которой она мечтала.

У всех подружек принцессы же. С ними можно и по магазинам и в салон, а со мной что?

Краем глаза замечаю высокую фигурку Ярого, наблюдающего за нами со стороны. Он прячет руки в карманы и смотрит хмуро. Хочется отделаться от разговора с мамой и поспешить к нему, спросить, как дела у парней, не сильно ли им досталось из-за меня.

Мама замечает мой интерес и поджимает губы. Ей не нравилось, что у меня нет подруг и я провожу всё своё свободное время с парнями. И больше всего ей не нравился Ярослав – тёмная лошадка, как она его называла. Ярослав был взрослым и опасным. Она несколько раз напоминала мне о последствиях незащищённого секса, видимо предполагая, что я такая же, как она – готова раздвинуть ноги перед кем попало в шестнадцать

- Иди уже. – понимая, что говорить со мной сейчас бесполезно, она отпускает меня и идёт к отчиму, чтобы отблагодарить его за спасение моей шкуры. Он хороший, я плохая. Как и всегда.

Я надеялась, что у них родится ребёнок, тогда мама потеряла бы ко мне интерес и оставила в покое.

- Яр. – окликаю его, практически равняясь с парнем. Он намного выше меня, на головы две, наверное. – Ровно всё у Вас?

Он выгибает бровь, качает головой и обнимает меня за плечи, чтобы я пошла с ним в укромное место. Пальцы парня больно впиваются в плечо и доставляют мне дикий дискомфорт. Лапищи Годзиллы наводили на меня страх, но я старалась не показывать этого.

- Ты могла убить всех. – говорит он тихо, когда мы остаёмся одни и нас никто не может подслушать. Закуривает и выдыхает дым мне прямо в лицо. – Чем вообще думала? Головой или жопой? У Стёпы условка, его родители из кожи вон лезут, чтобы отмазать его и он смог летом поступить в хороший университет!

Мы с Антоном были ровесники, нам было по шестнадцать, Степан был на год нас старше. А Ярослав на пять лет, он был ровесником Серёги, моего любимейшего старшего брата.